Рваные башмаки Мары Барской

Первой советской женщиной-кинорежиссером считается Эсфирь Шуб, соратница Сергея Эйзенштейна. Второе место по праву должно было достаться Маре Барской. 

После трагического ухода Мары Барской из жизни с варварской беспощадностью перемонтировали и переозвучили ее главный фильм «Рваные башмаки». О почти отснятой картине «Отец и сын», закрытой в 1936 году, и вовсе забыли, не говоря уже о первом ее фильме «Кто важнее – что нужнее», когда-то признанном комплексным учебным пособием, эталонным по исполнению. Архив, насчитывающий несколько тысяч машинописных страниц, включая отрывки из автобиографических повестей (среди них есть и повесть о городе ветров), многочисленные статьи о кино, письма, дневниковые записи, фотографии и кинокадры, на долгие годы остался неосвоенным.

Может, Барская, как никто в кинематографе того времени умевшая работать с детьми, сама, как ребенок, заигралась за пределами киноплощадок? Может, не выдержала бремени славы? С детства она была уверена, что ее ждет небывалый успех.

Слава пришла, когда Маре было 30 с небольшим. О ней писали скорее «там», чем «здесь». Исследовательница ее творчества Наталья Милосердова установила, что фактически единственный одобрительный отзыв коллег на «Рваные башмаки» – приветствие Ленинградской ассоциации работников революционной кинематографии (ЛенАРРК). Московские и прочие собратья по кино безмолвствовали. Тем не менее ею интересовались, дружба с Барской прибавляла веса.

В 1935 году на даче Максима Горького устроили встречу Ромена Роллана с лучшими кинематографистами страны. Встреча превратилась в своего рода бенефис Барской. О чем бы Роллан ни говорил, он неизменно возвращался к «Рваным башмакам». Вот, мол, какие фильмы нужно снимать, какие сценарии писать, какие фильмы показывать за границей, вот где новое слово в кинематографе. Горький высказался проще: «Если бы я раздавал ордена, то я бы за эту картину орден дал. (…) А как это вы сделали, что у вас маленький мальчик перед витриной дает такую гамму эмоций, которые доступны только большому актеру?»

Нет, от славы у Маргариты Александровны голова кругом не шла, к лавровым венкам она относилась как подобает большому художнику. «Принесли мне еще одну статью из «Нью-Йорк таймс», – пишет она в Баку Афанасию Милькину. – Только им и дел, можно подумать, писать, какой у меня цвет волос. Там же я узнала подробности о том, что Эйзенштейн «перепробовал» 30 тысяч крестьянских мальчиков и что в нашей детской студии есть фрески на стенах и ресторан. А в общем, статья благожелательная, хотя, конечно, желтит, как у них всегда».

«Оказавшись с легкой руки Комиссаржевской в актерской среде, Мара с ранних лет мечтала о работе в театре и кино»

Детство и юность

В юности Маргарита Барская считала, что должна стать актрисой, чтобы со сцены говорить людям о справедливости. А осталась в истории мирового кино как создательница первой звуковой детской картины «Рваные башмаки». «Шлюха-судьба перепутала роли. Я как комик, попавший на трагические котурны, с которых никак не могу соскочить».

Так с чего же началась драма Барской? Не с того ли момента, как гастролировавшая со своим театром в Баку Вера Федоровна Комиссаржевская, взяв шестилетнюю Мару на роль дочери Норы в пьесе Ибсена, сказала, возвращая ребенка матери: «Из этой малышки вырастет большая актриса»? А может, еще раньше, с рождения?

Маргарита Александровна родилась 19 июня 1903 года в Баку. Девочке было шесть лет, когда отец оставил семью и воспитанием Мары и двух ее сестер занялась мама. Поступок отца настолько возмутил Маргариту, что позже, при получении паспорта, она взяла себе другое отчество. Мама ее была знаменитой в нефтяной столице шляпницей. Свою мастерскую она скромно назвала «Лувр». В «Лувре» работало около 30 мастериц. Не имея художественного образования, однако обладая врожденным вкусом, хозяйка придумывала фасоны шляп сама. Двух одинаковых шляпок от мадам Барской в Баку не было. Но шляпного заработка на прокорм троих детей порой не хватало, и она сдавала комнаты артистам, приезжавшим в Баку на гастроли.

Шляпная мастерская Барской (матери Мары) на Кривой улице в Баку, 1905 г. Фото: Из архива Бехруза Хусейнли

Оказавшись с легкой руки Комиссаржевской в актерской среде, Мара с ранних лет мечтала о работе в театре и кино. И актерская карьера Барской складывалась блестяще: от «русского отделения» недавно открывшейся Государственной Азербайджанской драматической студии к выпускным экзаменам 1922 года было допущено семь человек, среди которых Мара единственная получила приглашение в труппы сразу трех театров. В передвижном театре «Красный факел» под руководством Татищева Барская быстро заняла ведущее положение. Большинство ролей, которые она тогда играла, были детские: Мара и в 30 выглядела девчонкой.

На гастролях в Одессе местная кинофабрика предложила Барской договор, а крупнейший актер и кинорежиссер того времени Петр Чардынин – руку и сердце. «Чудесный человек, – писала о Чардынине Маргарита Александровна. – Как хорошо, что я прожила с ним шесть лет, несмотря на все горе, которое было. Я все ж ему обязана многим, в том числе терпимостью к людям. Это один из лучших представителей русской интеллигентной богемы. Старый могикан, больше таких не будет. На шестом десятке покорить такую колючую девчонку, какой была я, жениться на ней (замучить до того, что она сбежала), взять другую жену, еще моложе, работать всю жизнь, острить, пить, раздавать деньги до копейки, сохранять постоянное доброжелательство к людям, гнуть руками подковы, создать русскую кинематографию и перед смертью вздохнуть, что... сколько еще хороших девушек осталось».

Пройдя через начальные ступени кинокарьеры – если, конечно, киноуниверситеты Петра Чардынина на Одесской кинофабрике ВУФКУ можно назвать начальными ступенями, – 25-летняя Барская сбежала. Правда, не столько от мужа, сколько к своей давней мечте – снимать детское кино.

Петр Иванович Чардынин и Мара Барская, 1923–1924 гг.

Роковая встреча

В 1929 году она едет покорять Москву. Но вот незадача, детское кино тут никто не снимает. Настойчиво идя к своей цели, Барская организует Московскую детскую студию. Через несколько лет она принимает участие в создании «Союздетфильма», позже переименованного в Московскую киностудию им. Горького – ту самую, на которой будет сделано столько киношедевров. В 1931 году Барская написала сценарий фильма «Рваные башмаки», съемки которого ей удалось закончить только к концу 1933 года. Действие фильма разворачивалось в некой западной капиталистической стране – изначально подразумевалось, что в Германии, тогда еще не гитлеровской. Тут и появился на авансцене «консультант по Германии» – Карл Бернгардович Радек.

Карл Радек

История эта задела и мою семью – семейное предание гласило: деда моего, журналиста и драматурга Афанасия Милькина, сгинувшего в сталинском лагере, забрали из дома Мары. Тогда, по устойчивым слухам, она была возлюбленной Карла Радека, и проходил дед Афанасий Ефимович по морю разливанному «дела Радека». Кто такой был сей деятель, меня интересовало мало, но не заинтересоваться судьбой Лилит советского кинематографа, когда-то в течение пяти лет бывшей гражданской женой деда, я не мог. 

Афанасий Милькин

Благодаря архиву деда и сохранившимся в нем письмам Барской можно предположить, что она царствовала и в другом мифе – феминистском. Основания к такому предположению имеются, и немалые. Вот, к примеру, как она расставляет точки над i в письме к моему деду: «Я намерена говорить с тобой так, как пристало говорить с мужчиной и с человеком, с которым я прожила пять лет. Тема нашего разговора настолько серьезна, что припудривать и присахаривать его я сочла бы ханжеством и трусостью, унизившей бы и тебя, и меня. Я прошу тебя с самого начала быть уверенным в том, что у меня нет ни малейшей тени злобы против тебя, никакого намерения причинить тебе боль или оскорбить твое чувство. Но потому, что я не хочу считать тебя слабее себя и снижать наши отношения, каковы бы они ни были, я буду говорить, не меняя редакции своих мыслей, потому что суровость больше нужна твоему достоинству, чем жалость». Или вот еще: «Я тебя любила, и только ради такого подлинного и редкого залога была допустима и борьба против тебя за себя, и, тем самым, за тебя – каким я хотела тебя видеть. Но именно потому, что я считаю способность чувствовать величайшим вкладом друг в друга и жизненным даром, я хочу, чтоб после меня не оставались обломки и чтоб, выражаясь фигурально, твой жизненный корабль мог плыть дальше с силой и осмысленным устремлением, хоть и пораненный. Так, как мой будет плыть». 

Что ж, вполне в духе времени, теперь понятно, почему даже любимую кошку Маргарита Александровна называла Нормой Толмедж. Но есть ведь в письмах Мары к деду и такие строки: «Правда, я совершенно лишена желания быть агитпропом новых отношений между мужчиной и женщиной за счет собственной шкуры в прямом смысле слова, но вряд ли кому-нибудь и нужно было такое отдающее «спасением души» рафинированное партийное ханжество, начиная с тебя самого. И вот поэтому я теперь ухожу бесповоротно. (…) Я исчерпала все средства, чтобы не быть разрушителем твоей жизни. Роль демона в юбке, ты знаешь, меня никогда не прельщала».

«В 1931 году Барская написала сценарий фильма «Рваные башмаки»

Впрочем, вернемся к последней любви Мары Барской. Киновед Евгений Марголит считает, что роковое знакомство с Карлом Радеком состоялось, когда Барская уже была в штате «Межрабпомфильма», и что к тому времени особого веса Радек уже не имел. Но Барскую вычеркнули из кинематографа, а значит, из жизни, по другой причине. Она начала снимать в ключевой для кинематографа момент, когда «великий немой заговорил». Никому не известный режиссер, бакинско-одесская актрисулька легко преодолела «звуковой барьер». И еще она говорила то, что думала, а не то, что нужно. Ей не простили ни успеха, ни независимости. Несмотря на ее отношения с Радеком, Барская не подверглась репрессиям, но завистники не преминули воспользоваться обстоятельствами, чтобы устроить над ней беспощадное судилище в духе времени, как только сверху дали отмашку. Кино для Мары с тех пор было закрыто, она стала персоной нон грата. Бывшие друзья обходили ее стороной. 35-летняя Мара чувствовала приближение конца. Признавалась, что ей уже «нечем жить». Писала: «У меня пропала страсть, вот что ужасно». Задавалась вопросом: «Неужели я еще хочу снимать кино? Неужели смогу?»

Она пишет просительные письма, а после готова самой себе отрубить руки. Догадывалась, что помощи ждать не от кого. И как подлинный сценарист сама подвела свою жизнь к финалу. 23 июля 1939 года Маргарита Барская выбросилась из окна.

Съемки фильма «Рваные башмаки», 1932–1933 гг.

Графика Сергея Снурника. Фотографии из архива Дмитрия Барского, племянника героини, предоставлены Натальей Милосердовой, биографом Мары Барской. Фотография мастерской Барской из архива Бехруз Хусейнли.

Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»