Культура
Юсиф Эйвазов исполнил главную роль в «Трубадуре» на сцене Парижской национальной оперы.
Постановку оперы Джузеппе Верди в главном французском театре поручили Алексу Олье – режиссеру из каталонской группы La Fura dels Baus, самой «экстремистской» и самой модной компании, специализирующейся на оперных спектаклях. Входящие в La Fura dels Baus шесть режиссеров уже четверть века соединяют в своих проектах эффектные дизайнерские решения с приемами уличного театра, ставят в тупик критиков и заставляют зрителей задумываться над тем, что же хотел сказать автор. Так что парижский «Трубадур» получился ожидаемо эффектным и загадочным.
Сюжет вердиевской оперы изначально запутан: уже более 150 лет в одной из таверн рядом с миланским театром Ла Скала хранится замурованная в стену бутылка вина, предназначенная тому, кто сможет кратко и внятно рассказать, что происходит в «Трубадуре». Вино становится все лучше, периодически находятся желающие его попробовать, но уже в процессе пересказа четвертого действия начинают путаться в показаниях. Главный конфликт очевиден и понятен: знатную девушку любят двое мужчин – надменный граф и бродячий цыган-трубадур. Девушке мил второй; первый давно ненавидит второго за свободолюбивые выступления, и к этой ненависти добавляется личный мотив. Но в хитросплетениях сюжета – попытках девицы уйти в монастырь, таинственных флешбеках цыганки, некогда укравшей ребенка из замка и воспитавшей его, – в конце концов выясняется, что герои братья. Разумеется, выясняется слишком поздно, когда на сцене сложена уже кучка мертвых тел. Именно итог оперы стал самым важным для Алекса Олье: его спектакль – про смертоубийство, про Первую мировую войну, французов и немцев, в кровавом финале осознающих, что они – братья.
Манрико (Юсиф Эйвазов) и в костюме начала ХХ века остается пылким и искренним вердиевским влюбленным. Его партия считается самой героической из всех сочиненных Верди – но, воспроизводя воинственное воодушевление героя, Эйвазов не забывает про нежные ноты, которые порой затушевывают другие теноры. Make love not war – вот для чего рожден его Манрико, хоть и способен одной своей арией двинуть войско на штурм графского замка. Причем нежность его адресована не только любимой женщине: одной из самых вокально красивых сцен становится предсмертный дуэт Манрико с приемной матерью-цыганкой («В горы мы вернемся»). В сцене же, когда Манрико должен быть груб и жесток (герой считает, что возлюбленная спасла его ценой своей чести, и отказывается спасаться), Эйвазов чуть снижает агрессию, будто певец не верит, что мужчина может так обращаться с любимой женщиной.
Роль возлюбленной героя досталась Хуо Хе – виртуозной китайской певице, уверенно покоряющей главные европейские театры. Режиссер сознательно развел по разным составам Юсифа Эйвазова и его жену Анну Нетребко: ему было важно, чтобы личные отношения никак не отражались на сцене, чтобы чувство героев друг к другу было сыграно, а не взято из реальности. (Вместе разыграть эту историю любви и смерти звездной паре предстоит в июне в Берлине.) Сценограф Альфонс Флорес заполнил сцену бетонными кубами: они приподнимаются над сценой, уходят в люки, загромождают все сценическое пространство – то ли слишком массивные и безликие надгробные памятники, то ли уменьшенные модели небоскребов. Но в этом пугающе неживом мире объяснения в любви звучат с особой страстью – и премьера «Трубадура» закончилась овацией.
