Осень 1918 года. Казнена Российская царская семья, а советская власть продержалась свой первый год. Вот-вот закончится первая мировая война, но уже началась гражданская. Говорят пушки, и музам положено молчать. Однако 30 октября 1918-го в темной полуголодной Москве, всего полгода как ставшей столицей, основан новый музей – Государственный музей Востока: в нем коллекции, собранные от Камбоджи

до Чукотки и от Японии до Ирана. Сегодня особняк на Никитском бульваре – главное место в Москве, где можно увидеть лучшие образцы азербайджанского искусства: изобразительного, декоративно-прикладного, оружейного... В музее более 1200 экспонатов с территории нынешнего Азербайджана, и многие поистине драгоценны.

Об истории музея и его азербайджанской коллекции рассказывают директор и специалисты.

Главное здание Музея Востока занимает городскую усадьбу «Дом Луниных» в самом центре Москвы на Никитском бульваре. На месте палат начала XVIII века архитектор Е. С. Назаров построил в 1787 году трехэтажный дом для князей Путятиных. В 1802 году этот участок земли со строениями приобрел генерал-лейтенант П. М. Лунин (дядя известного декабриста М. С. Лунина). Московский пожар 1812 года оставил от дома только подвал, после чего в 1814-м началось строительство на этом месте нового двухэтажного флигеля, который уже через четыре года стал жилым домом семьи Луниных. В 1818–1822 годах строительство нового комплекса проводилось архитектором Д. И. Жилярди. В 1821 году недостроенный Дом Луниных продали Коммерческому банку, и в начале 1823 года банк полностью откупил все владение. Банк размещался здесь до революции 1917 года.

Сначала он назывался Ars Asiatica и состоял всего из двух отделов – искусства Дальнего Востока и Востока Ближнего. Между прочим, именно Ars Asiatica стал первым музеем, организованным большевиками (из декрета о создании музея видны не только грезы о мировой революции, но и реальные хлопоты об обустройстве красной империи), который собирался и открылся «с нуля» уже при новой власти.

30 октября 1918 года – официальный день рождения Ars Asiatica совпадает с заседанием президиума Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Народном комиссариате просвещения. Именно там, в предпоследний день октября, докладывали концепцию собрания, принципиально важного Стране советов. Одним из выступавших тогда между прочих был Павел Муратов – декадент, эстет и автор настольной книги многих поколений искусствоведов «Образы Италии», которому в честь столетнего юбилея Музея Востока открыли памятную доску в главном фойе ампирного особняка Луниных (родственников декабриста).

Эта изящная усадьба, ассоциирующаяся у нас с выставками нэцке и африканских масок, передана Музею Востока относительно недавно – в 1970-м, а теперь под завязку забита артефактами и художественными богатствами, накопленными за столетие. Хотя, как рассказывает гендиректор Музея Востока, доктор исторических наук Александр Седов, начиналось все более чем скромно: «Коллекции нового собрания формировались в основном предметами, реквизированными из барских домов и частных собраний; что-то поступило из Национального музейного фонда, какими-то предметами «не по профилю» пришлось поделиться Эрмитажу и ГМИИ им. Пушкина, собраниям Политехнического и Исторического музеев. Первые экспонаты, связанные с Азербайджаном и закавказскими коллекциями, поступили из национализированных ковровых магазинов фирмы Липперта и Петросова, со складов «Северной компании» и знаменитого антикварного магазина Aux Amateurs…»

Седов отмечает, что важнейшим элементом комплектования фондов стали этнографические и археологические экспедиции 1930-х годов, в том числе на территории Азербайджана.

К началу XXI века Музею Востока, хранящему и выставляющему у себя уже более 160 тысяч экспонатов, стало тесно в стенах лунинской усадьбы, особенно после того, как здание основного фондохранилища, еще с революционных времен разместившееся в церкви Илии Пророка, решено было вернуть верующим. Но сейчас, кажется, проблема хронической тесноты решена: как раз незадолго до юбилея Минкульт передал в ведение Музея Востока здание на ВДНХ. Здесь, в павильоне № 13 (бывшее «Здравоохранение»), на площади 4000 квадратных метров разместится «открытое хранение» коллекций музея – фондохранилище, которое, как объясняет Седов, организуют по принципу тематических выставок. Сейчас музей находится в сложнейшей стадии поэтапного переезда, который гендиректор обещает завершить к апрелю. А пару лет назад музей получил под свое крыло еще и Усадьбу Лопухиных, что напротив ГМИИ им. Пушкина. Раньше там размещались помещения и коллекции Международного центра Рерихов. Передача музею после череды долгих судебных процессов Усадьбы Лопухиных со всем ее содержимым позволила объединить в одно целое две разные коллекции картин Николая и Святослава Рерихов, а также рукописи, фотографии и архивные материалы. И пока идет выработка концепции работы лопухинского филиала, часть наследия Рерихов показывается на выставке в новом фондохранилище ВДНХ.

Впрочем, планы Музея Востока связаны не только с расширением территорий, но и с углубленным использованием уже существующих коллекций. Александр Седов рассказывает об отлаженных постоянных связях с бакинскими и – шире – азербайджанскими музеями. Совсем недавно в Баку показали два важных экспозиционных проекта из фондов Музея Востока. В выставочном зале Союза художников представили японскую гравюру эпохи Эдо, а в Центре Гейдара Алиева – рукопись XV века «Бабур-наме» – воспоминания основателя империи Великих Моголов, проиллюстрированные чудесными миниатюрами, один из самых известных и хрупких шедевров московского собрания. В конце октября Седов принял участие в Бакинском гуманитарном форуме, а значит, возникнут новые поводы для сотрудничества.

Возникнут обязательно, ведь Азербайджану Александр Седов не чужой: он здесь родился, когда его родители работали в геологоразведочной партии на строительстве Мингячевирской АЭС. Воспоминания гендиректора музея о своих первых годах самые теплые – как о наиболее радостном и светлом периоде жизни: «До сих пор вспоминаем с сестрой, как мы жили здесь, точно в раю. Очень хорошо помню наш дом и двор с виноградником, даже дворовую собаку помню, как она виляет хвостом…»

С Баку, между прочим, связана и судьба ведущего сотрудника музея, кандидата исторических наук Лидии Рославцевой, большого специалиста по декоративно-прикладному искусству Закавказья. Прадед ее – архитектор Иван Васильевич Эдель, до революции построивший в Баку более полусотни зданий, в том числе несколько церквей и знаменитый Дом Гаджинского на набережной Александра II. Лидия Игоревна, родившаяся в Баку, устроила мне экскурсию по залам, в которых хранятся уникальные сокровища из коллекции музея, связанные с азербайджанской историей и культурой. Здесь есть оружие и старинные костюмы, посуда и украшения, драгоценные ларцы, ткани, ковры, а также «посольские скатерти», то есть вышивки, соединенные с аппликацией и служившие дипломатическими подарками в особо торжественных случаях.

Лидия Рославцева показывает изысканную женскую утварь, предназначенную для праздников и будней. Переходя от витрины к витрине, она объясняет, что азербайджанская невеста к своей свадьбе должна была подготовить до 100 предметов – некоторые из них теперь представлены в постоянной экспозиции второго этажа. Например, такие «банные принадлежности», как медные ларцы хамам-тасы, покрытые тонкой гравировкой, в которые женщины набирали косметические средства, мази и благовония: баня служила своеобразным «женским клубом», где знакомились и общались, обсуждали новости, просватывали невест, устраивали дела родственников, детей и, порой, как подчеркивает Рославцева, решали дела своих мужей.

Старший научный сотрудник музея, заслуженный работник культуры Светлана Хромченко, отвечающая в Музее Востока за закавказские художественные коллекции, рассказывает, что за 100 лет здесь сформировалось еще и объемное собрание азербайджанского искусства: «Только картин и графических листов у нас более 300. Однако обстоятельный красочный каталог, изданный в 2011 году при поддержке Caspian Capital Limited и Гасана Ризаева, уже не может считаться полным. Коллекция, к счастью, динамично растет, поскольку современные мастера Азербайджана работают активно и самобытно, а выставочные и творческие связи музея с ними становятся все более прочными».

«Располагая всего шестьюстами рублей», как значится в документах, музей почти 90 лет назад приобрел работы Салама Саламзаде, Лазаря Гурицкого, Шмавона Мангасарова. Чуть позже в коллекции появились рисунки Азима Азимзаде и работы тогдашних учеников и выпускников бакинского Художественного техникума Мамеда Гасан оглы Алиева, Амины Мамедовой, Камиля Ханларова, а также замечательные сюжетные вышивки, рисунки и аппликации учениц прикладного отделения этого техникума Фатьмы Алиевой, Гюльбике Искандеровой, Латифы Мисаутовой. В них классическими средствами рукоделия девочки изображали приметы нового времени: занятия в школе, пионерские собрания, снятие паранджи, женщин на тракторах…

Уже тогда московские критики изумлялись органичности, с которой молодежь, выросшая в атмосфере классического искусства Востока, осваивала непривычные сюжеты и способы передачи советской действительности. Хромченко подчеркивает: «Эти работы и сегодня не утратили художественной актуальности и восхищают энергией, звучностью цвета, оригинальностью композиций, юмором. А еще неподдельным интересом к жизни и ощущением радости бытия».