КультураПолвека назад в Баку снимался фильм «Человек-амфибия». Он сделал актера Владимира Коренева суперзвездой. Тот 1961 год вообще оказался для него счастливым – тогда он пришел работать в театр им. Станиславского, где служит до сих пор, и раз и навсегда счастливо женился на актрисе Алле Константиновой. О том, что есть главное, почему любовь – это страх и чем человек похож на птицу, Владимир Коренев рассказал нашему журналу.
БАКУ: Владимир Борисович, недавно вы приезжали в Баку, играли в антрепризе и задержались на пару дней специально, чтобы осмотреть город. Вы увидели Баку впервые с тех пор, как снялись в «Человеке-амфибии»?
Владимир Коренев: Нет, я несколько раз бывал в Баку на гастролях и хочу сказать, что ко мне там всегда прекрасно относились и очень тепло принимали. Но таким изменившимся и современным я город еще не видел и был, конечно, очень впечатлен. Баку стал совсем другим внешне, но по духу и энергетике остался таким же уютным, каким я впервые увидел его в 1961 году.
Тогда, 53 года назад, я открыл для себя настоящее бакинское гостеприимство. Нашу съемочную группу везде встречали как близких родственников. Тот факт, что в городе снимается кино, вызвал страшный интерес у жителей: множество людей каждый день приходили к нам на съемочную площадку как на работу, к определенному времени, и с огромным интересом и удовольствием следили за процессом. Каждый дубль сопровождался возгласами и комментариями «болельщиков».
Рядом со съемочной площадкой было кафе, точнее, джыз-бызная – невероятно вкусная. Ее директор постоянно приглашал нас «покушать», щедро угощал и никогда не соглашался брать деньги. До сих пор помню того доброжелательного человека. Я вообще часто вспоминаю то время. Не только потому, что это были съемки фильма, который сделал меня знаменитым, но и потому, что тогда я встретился с особенными людьми – бакинцами.
БАКУ: Как вам кажется, в чем особенность бакинцев?
В.К.: Это талантливые, жизнерадостные, жадные до впечатлений, заботливые и очень открытые люди. Во время работы над фильмом мы постоянно фотографировались с теми, кто приходил на съемочную площадку. У меня было впечатление, что мы перефотографировались с половиной города. И вот прошло 53 года, я приезжаю в Баку на гастроли, играю в пьесе «Завещание целомудренного бабника», а после спектакля ко мне подходит человек и показывает старый черно-белый снимок, где мы с ним совсем молодые и красивые! Оказалось, этот бакинец был ассистентом художника на съемках; однажды он сфотографировался со мной и с тех пор хранил карточку. Я смотрел на этот снимок и чувствовал, будто вернулся в те солнечные дни 1961 года…
Сейчас, в мой нынешний приезд, в Баку было так же тепло, как летом 1961-го, – тепло от гостеприимства и дружелюбия бакинцев. Меня возили и водили по самым интересным местам и, конечно же, угощали настолько вкусными вещами, что отказаться было совершенно невозможно. Так что я за пару дней поправился на три килограмма.
«Тогда я встретился с особенными людьми – бакинцами»
БАКУ: Любите вкусно поесть?
В.К.: Да. И ненавижу заведения фастфуда: там людям, как курам на ферме, выдают одинаковый корм. А когда приходишь в ресторан, для тебя должны готовить индивидуально – в этом проявляется отношение к тебе как к личности. А не как к курице.
БАКУ: Вы похожи на отца или на маму?
В.К.: Ни на кого из них. На бабушку похож. Она была иркутская бурятка с типичным восточным разрезом глаз. Моего отца растила одна, и от кого его родила – скрывала. Так мы и не узнали эту тайну. Отец у меня был красавцем двухметрового роста. Он умел играть на всех музыкальных инструментах, имел абсолютный слух, знал два языка. Когда в числе военных специалистов его отправили в Китай помогать братскому народу создавать флот, он выучил еще и китайский. Он прошел всю войну, вернулся израненный: две контузии, три пулевых, шестнадцать осколочных ранений. Мы с ним ходили на пляж, и я видел коричневые шрамы от них, все тело в шрамах. Отец был настоящим интеллигентом, понимал искусство, любил театр. Это он меня к театру пристрастил. Мне до отца далеко. Вообще, то поколение было замечательным.
БАКУ: Вы лично знали людей, составлявших цвет того поколения. Скажите, чему вы научились у прекрасной Ольги Андровской? Мы знаем ее только по фильмам «Медведь» и «Ярмарка тщеславия», а вы видели ее на сцене, вам она преподавала актерское мастерство…
В.К.: Да, преподавала, хотя не умела это делать, в чем сразу и призналась, когда ее привели к нам на курс. Ольга Николаевна не была педагогом, но очень многое нам дала. Она ничего не объясняла, просто читала текст пьесы – и всем сразу становилось понятно, как это надо играть. Она была одной из лучших актрис своего поколения, но никогда не занималась собственным пиаром – поэтому и держалась в тени других исполнительниц. К тому же она была очень женственной, а ее индивидуальность и амплуа кокетки тогда были не востребованы. Театру и кино требовались героини с сильными характерами. Поэтому Андровская, к сожалению, так мало играла. Меня она очень любила как студента, но поскольку была очень закрытым человеком, о своей жизни ничего не рассказывала.
БАКУ: А каким был Михаил Яншин?
В.К.: Вот если в искусстве я ни за кем не хочу, как говорится, вставать в очередь, подражать, то в человеческом плане я готов подражать Михаилу Яншину. Знаете, он был совсем не тем, кем казался, – вовсе не «мягким и пушистым». Это был принципиальный человек, который всю жизнь оставался беспартийным. Для меня вообще загадка, как его назначили худруком сначала в театр «Ромэн», а потом к нам, в театр Станиславского. Он был открытым диссидентом, дружил с Павлом Когоутом и Вацлавом Гавелом. При этом в Яншине кипели страсти. Он был страшно азартен: наверное, половина Московского ипподрома построена на деньги, которые он проиграл на тотализаторе. Он кружил головы женщинам. А каким он был витальным человеком! При нем наш театральный буфет был лучше многих московских ресторанов: Яншин лично проверял, чтобы все было вкусным и свежим. Он ложился на похудение, скидывал 30 килограммов, а потом за неделю снова набирал их в своем буфете. И главное – он любил актеров и гордился нашими успехами.
БАКУ: 53 года назад вас привел в театр тогдашний художественный руководитель Михаил Яншин. С тех пор вы работали со многими худруками. Недавно назначили нового – Бориса Юхананова, известного своими режиссерскими экспериментами. Что вы сейчас репетируете?
В.К.: «Синюю птицу» Метерлинка. Я играю Тильтиля, а Алла Константинова, моя жена, – Митиль.
БАКУ: Но ведь это дети, по сюжету им лет шесть!
В.К.: Меня тоже сначала удивил настолько сложный прием. Но постепенно я убедился, что он делает спектакль глубже и наполняет детскую сказку взрослым смыслом. В ткань пьесы вплетены наши с Аллой собственные воспоминания – о войне, о людях, которых мы встречали в жизни. Ну, а кроме того, будет оркестр, песни, танцы, балет – настоящее шоу!
БАКУ: Владимир Борисович, вы преподаете актерское мастерство в Институте гуманитарного образования. Чему, кроме профессии, вы учите своих студентов?
В.К.: Знаете, у меня были великие учителя, но расстояние между нами было огромным. Это неправильно. Поэтому я со своими студентами разговариваю как с молодыми коллегами, товарищами по творчеству. Учу я их в первую очередь самоиронии. А еще – тому, чтобы не замыкались на актерской профессии, смотрели на мир шире. На мой взгляд, гораздо лучше быть не зашоренным профессионалом, а просвещенным дилетантом – именно последним принадлежит множество открытий в искусстве. Взять хоть тех же Станиславского с Немировичем-Данченко. Но тут ключевое слово не «дилетант», а «просвещенный».
БАКУ:Сами вы тоже не замыкаетесь на своей профессии?
В.К.: Нет. В системе моих ценностей работа не стоит и никогда не стояла на первом месте. И на втором. И даже на пятом…
БАКУ:Так что же у вас на первом месте?
В.К.: Жизнь. Она интереснее и увлекательнее всего на свете. Нельзя узнать жизнь по книгам, ее надо испытать на себе. В конце концов, если не драться, не пить с мужиками пиво, не пробовать все, что предлагает жизнь, – разве можно стать актером, писателем, журналистом?
БАКУ: У вас безупречная репутация – трудно заподозрить, что вы пользуетесь всеми соблазнами жизни.
В.К.: Ну, крылья у меня не выросли, и я совсем не ангел. А репутация такая, просто потому что я не люблю рассказывать о личном, эксгибиционизм такого рода мне не по душе. Так что вы просто мало обо мне знаете. Но я действительно очень семейный человек. Мне хорошо дома с женой, дочкой и внуком. Я традиционен и дорожу своей семьей. Без семьи человек голый и пустой.
БАКУ: Вы женились на Алле Константиновой в 21 год. Вас не разлучили ни слава, ни поклонницы. Вы всегда вместе, даже работаете на одной сцене. Скажите, чем привлекла вас жена в юности и чем продолжает привлекать сегодня?
В.К.: Нет ответа. Любят ведь не за что-то. Мне с ней хорошо – вот и все. У Аллы в войну погибла семья, и когда мы начали встречаться, у нее никого не было, кроме меня. А потом она просто сделала из меня человека, и я ей очень благодарен за это. Вообще, для меня любовь – это страх потери. И единственный критерий любви – когда ты понимаешь: без этого человека жизнь потеряет смысл. И я жи¬ву в вечном страхе. Во мне, да и в каждом человеке, очень много от животного. Например, птица. Она высиживает яйца, кормит птенцов, показывает им путь в Африку и назад. Она не знает, почему так делает, но в этом смысл ее жизни. И я не знаю. Я как та птица. Вообще, в жизни все проще, чем мы пытаемся себе объяснить. Мы вечно дезориентируем себя какими-то сложными словами, а они сути не отражают.
«В жизни все проще, чем мы пытаемся себе объяснить»
Личности 
