Гидон Кремер: творческий вечер в Баку

Выдающемуся скрипачу Гидону Кремеру исполнилось 70 лет; концерт в Баку стал частью большого юбилейного тура. Но Кремер привез в столицу Азербайджана не только музыку. Для творческого вечера в Азербайджанской государственной филармонии имени М. Магомаева музыкант подготовил композицию из фотографий и даже анимационный фильм.

Фото: Адыль Юсифов

БАКУ: Как Баку стал частью вашего юбилейного тура?

Г.К.: Мы давно говорили, что хочется вернуться в Баку. И хотя в 2017 году у меня было более 100 концертов, я постарался, чтобы так и произошло. Этого бы не было без активного участия моего покровителя в Баку – Назакет Касимовой и ее агентства. Так совпало, что в год моего 70-летия и 20-летия Kremerata Baltica я сыграл с этим оркестром 70 концертов. Два месяца дал ребятам от себя отдохнуть, гастролировал по Америке, побывал в России, на Украине. Теперь приехал в Баку, а последняя точка будет в Тбилиси.

БАКУ: А что такое вообще успех для артиста?

Г.К.: Я об этом обычно говорю много, но сейчас скажу коротко: успех – это опасность. Опасность потерять себя, потерять жажду поиска. Опасность, когда тебя гладят по голове и говорят, что все хорошо. А на самом деле нужно идти дальше. Артист обязан ставить вопросы, а успех – это как будто ты на все ответил. Нет! Вчерашний концерт был вчера, а сегодня ты должен делать что-то другое.

БАКУ: Я слышал, что даже скрипку Гваданини, принадлежавшую вашему дедушке, вы отдали в оркестр Kremerata Baltica. Это правда?

Г.К.: По ходу дела мне то здесь, то там попадаются хорошие инструменты. Я их приобретал не для себя, а лишь по случаю на них играл. У меня оркестр, я забочусь о качестве его звучания. Я играю на одном инструменте, остальные звучат в моем оркестре. Те, на которых играю сам, я обычно в оркестр не отдаю. Сейчас играю на скрипке Николо Амати 1641 года. Правда, мой концертмейстер играет на моем Страдивари. Это действительно так.

БАКУ: Как вы думаете, много ли людей способно отличить звучание Гварнери и Страдивари от современных инструментов?

Г.К.: Мало кто. Я всегда говорю музыкантам: вы несете инструмент в самом себе, а то, что у вас в руках, только помогает материализовать звук, который вы ищете и находите. На многих современных инструментах можно играть не хуже, чем на старых. Если есть возможность, как у меня, играть на уникальных старых скрипках – это подарок жизни. Но вы не будете худшим музыкантом, если у вас в руках приличный современный инструмент. Может, вы через него научитесь большему, потому что в старом инструменте есть столько слоев истории, что он не всегда способен откликнуться на то, что вы ему предложите. Современные инструменты невинны, в них нужно много вкладывать, и от вас зависит, сколько вы способны вложить. Ваша фантазия полностью воплотится и в современном инструменте, если вы будете отдавать ему все силы.

БАКУ: Говорят еще о мистической связи музыканта и инструмента...

Г.К.: Для меня эта связь не мистическая. Для меня инструмент – просто часть меня. Я с инструментом на «ты», я общаюсь с ним каждый день. Что даешь инструменту – получаешь обратно. В человеческих отношениях не всегда так: можешь отдавать, отдавать, а твой партнер или любимая вовсе не обязаны отвечать взаимностью. С другой стороны, я независим от инструмента, потому что несу звук в себе, а не в нем.

БАКУ: Какую программу вы привезли в Баку?

Г.К.: Я приехал сюда с особым проектом – «Прелюдии к ушедшему времени». Он связан с работами литовского фотографа Антанаса Суткуса и творчеством композитора, который заинтересовал меня несколько лет назад, – Мечислава Вайнберга. Я понял, что это один из самых выдающихся композиторов ХХ века, еще мало открытый для широкой публики. Но постепенно это происходит. Вайнберг – близкий друг и коллега Шостаковича. Многие неправильно называют его учеником Шостаковича, но он не ученик, а равнозначный Шостаковичу композитор. Его 24 прелюдии для виолончели, посвященные Ростроповичу, я в течение последнего года переложил на скрипку и соединил с фотографиями выдающегося литовского фотографа Антанаса Суткуса. Звуки и фотографии принадлежат одной эпохе, и вместе они составили «Прелюдии к ушедшему времени».

БАКУ: Кроме того, вы здесь показали свой фильм.

Г.К.: Не только мой, мы создавали его целой командой. Фильм «Картинки с Востока» посвящен проблеме беженцев и только что показывался на «Артдокфесте» в Москве, был на Лиссабонском фестивале. Это 27-минутная короткометражка без текста, только музыка и изображение. Фильм – плод заочного сотрудничества с замечательным сирийским скульптором Низаром Али Бадром. Проблема беженцев знакома и вам, она значительна и в Европе... Мой фильм – это мой вклад в ее освещение. Продюсеров я не нашел, решил сам выступить горе-продюсером, потому что я только получил премию в Японии, и это дало мне возможность финансировать фильм (Имперская премия в области культуры Praemium Imperiale присуждается Ассоциацией искусств Японии в пяти категориях: архитектура, музыка, живопись, скульптура, кино и театр. Лауреатам вручают медаль и 15 миллионов иен. – БАКУ). Эта работа мне очень дорога, очень важна, я надеюсь, что ее посмотрит много людей.

«Что даешь инструменту – получаешь обратно. В человеческих отношениях не всегда так: можешь отдавать, отдавать, а твой партнер или любимая вовсе не обязаны отвечать взаимностью»

Гидон Кремер исполняет прелюдии Мечислава Вайнберга в сопровождении фотографий литовского мастера Антанаса Суткуса . Фото: Angie Kremer

БАКУ: Показывать фильм на концерте – неожиданный ход.

Г.К.: Да, этот концерт имеет необычный формат. Вначале я сыграю немного Баха, потому что Бах – это вечное, с ним мы живем всегда. Затем будут «Прелюдии к ушедшему времени». А во втором отделении мы покажем «Картинки с Востока». И разговор с аудиторией.

БАКУ: Вам, похоже, недостаточно звукового ряда. Все больше синтетического искусства: музыка с фотографиями, музыка с документальным кино... А еще я видел вас в «Снежной симфонии» Вячеслава Полунина. Кто бы мог представить, что строгий Гидон Кремер выйдет на публику с красным клоунским носом!

Г.К.: (улыбается) Мы в январе снова показали нашу «Снежную симфонию» в странах Балтии: Эстонии, Литве, Латвии. Это большое счастье – работать со Славой Полуниным и его командой! И опять же совершенно без слов, как с Суткусом, как в «Картинках с Востока», рождается поэзия, рождается то, что можно передать каждому, кто открыт к восприятию. Тут не надо понимать, тут надо чувствовать. А слово «синтетическое» мне не нравится. Как и слово «кроссовер» – все это удешевляет. На самом деле это мостики к смежным искусствам, совместные проекты, в которых каждая сторона идет своим путем.

Дело не в том, что мне мало звука. Звуки того же Вайнберга самодостаточны, его вовсе не обязательно соединять с другим искусством. Я просто даю публике возможность услышать музыку по-другому. Это очень опасный путь: он стал сейчас немного модным, а потому я, скорее всего, от него откажусь. Когда-то я был одним из первых, кто пошел этим путем, так же как я был одним из первых, кто открыл слушателям музыку Астора Пьяццоллы. Но сейчас она тоже слишком популярна. Я обычно удаляюсь от всего слишком популярного.

БАКУ: Совмещать музыку с визуальным искусством для вас сложно или просто?

Г.К.: Сложность в том, что все, что видит глаз, действует на человека сильнее, чем то, что слышит ухо. Изображение отвлекает. Поэтому создать партитуру видеоряда было очень трудной задачей. Фотографии не должны заполнять экран все время. Они должны выборочно поддерживать музыкальную канву. Каждое из искусств – будь то искусство Суткуса, Кантора, Полунина – говорит на своем языке, как я говорю на своем. Мы разговариваем посредством нашего искусства. Кама Гинкас мне сказал: «Вы рассказали мне все о моей жизни». Человек моего поколения, замечательный режиссер узнал себя в нашем проекте. Узнавание в музыке, в картине, в книге – то, чего добивается искусство: дать возможность рефлектировать не в себе самом, а в чем-то другом. Если кто-то узнает себя в произведении, это прекрасно.

БАКУ: В Баку вы показали те же фотографии Антанаса Суткуса, что и в Москве?

Г.К.: Да-да! Сперва была задумка показать фотографии Суткуса один к одному: 24 прелюдии Вайнберга – 24 фотографии. Но затем, когда я познакомился с архивом этого выдающегося фотографа, захотелось включить побольше фотографий в проект. Антанас Суткус показывает, сколько в тяжелое время было порядочных людей. Суткус – гуманист, и этот гуманизм мне очень близок. Мне близко творить искусством что-то доброе, оставлять в сердцах людей след не разрушения, а созидания. Я люблю фотографии с детства. И дочка моя Анжи тоже увлечена фотографией. Она вообще-то хочет актрисой стать, но фотография тоже часть ее задумок.

БАКУ: Ваша старшая дочь Лика снялась когда-то у Ильи Фрэза в замечательной комедии «Карантин». У Анжи тоже есть роли в короткометражках, в рекламе – портфолио очень симпатичное.

Г.К.: Да, портфолио у нее есть, но сказать, что она снималась в фильмах, я еще не могу (улыбается). Она надеется, что ее будущее связано с кино, но фотографией она занимается уже много лет. И по-моему, у нее есть к этому талант, как и у ее мамы (мама Анжи – фотограф Александра Кремер-Хомасуридзе. – БАКУ). Увы, я своих дочек вижу очень редко, я все время в дороге, постоянно гастролирую. Лика жила в Москве, теперь переехала в мою родную Ригу. Но поскольку я там не живу, продолжаю видеть ее редко. А Жижи (Анжи-Анастасия Кремер, младшая дочь. – БАКУ) училась то в Англии, то в Америке, то в Париже... Словом, встречи наши тоже редки.

Кадры из анимационного фильма «Картинки с Востока»
Кадры из анимационного фильма «Картинки с Востока»
Кадры из анимационного фильма «Картинки с Востока»

БАКУ: Не обидно, что дочери не пошли в музыку?

Г.К.: Нет-нет! Я никогда не хотел, чтобы мои дети были музыкантами. Все-таки это очень накладно. Я рад, что они любят музыку, но навязывать ее им не хочу, никогда этим не занимался.

БАКУ: Вы упомянули, что Мечислав Вайнберг посвятил 24 прелюдии нашему земляку Мстиславу Ростроповичу. Вашему учителю Давиду Ойстраху посвящали произведения Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Николай Мясковский... То есть выдающиеся композиторы посвящали музыку выдающимся исполнителям. А вам посвящали музыку, писали для вас?

Г.К.: Я сперва скажу про Вайнберга. Музыку Мечислава Вайнберга играли многие выдающиеся исполнители: Гилельс, Ойстрах, Ростропович, Баршай, квартет Бородина... Но, к сожалению, этих исполнений было немного. Поэтому сейчас мир только открывает для себя творчество Вайнберга, который оставил после себя семь опер, 22 симфонии, 17 квартетов и невероятное количество камерной музыки, а еще музыку для цирка и кино.

БАКУ: Вы встречались с Мечиславом Вайнбергом?

Г.К.: Да, но, к сожалению, упустил момент, когда можно было войти во взаимоотношения. Когда я учился в Москве, он в классе Давида Ойстраха играл для нас, студентов, свеженаписанную сонату Шостаковича. Затем я слушал в Большом зале Московской консерватории, где он с Вишневской и Ростроповичем выступал с романсами на стихи Блока. Ойстрах играл на скрипке, а Вайнберг сидел за роялем... Я помню его.

Я помню и азербайджанского композитора Кара Караева, с которым меня тоже свела судьба. Я всегда интересовался новой музыкой, и я был следующим после Леонида Когана, кто взял на вооружение скрипичный концерт Караева, даже его записал. Кара Караев – выдающийся автор, который одним из первых стал осваивать в Советском Союзе додекафонию, по-моему, даже раньше, чем Дмитрий Дмитриевич. Но дело не в первенстве. Караев был очень прогрессивным композитором и замечательным человеком. Я с радостью вспоминаю свое участие в его авторских концертах. Недавно был азербайджанский праздник в Лондоне, там мне довелось выступить, и я исполнил вторую часть его концерта. Эта связь была продолжена.

БАКУ: А что насчет произведений, написанных для вас?

Г.К.: Я не подсчитываю, но счастлив, что для меня были написаны выдающиеся сочинения ХХ века: Tabula Rasa Арво Пярта, Concerto Grosso Альфреда Шнитке, сольное сочинение La Lontananza Nostalgica Utopica Futura итальянского композитора Луиджи Ноно, концерт «Большой Грааль» финского композитора Кайи Саариахо... Много сочинений было написано для меня и в моей родной Латвии. Мой одноклассник Георг Пелецис написал целый ряд произведений для меня и «Кремераты». За последние 20 лет именно «Кремерата» удостоилась очень многих премьер, в том числе таких композиторов, как Леонид Десятников, Гия Канчели, Виктор Кисин... Как видите, я до сих пор связан со своим прошлым, больше всего говорю на русском языке, хотя владею и английским, и немецким, и моим родным латышским. Часто эти языки мешаются и наносят вред друг другу в беседе (улыбается).

БАКУ: Во многих интернет-справочниках вы числитесь как «советский, русский скрипач».

Г.К.: Это зависит от того, куда заглянуть. В некоторых «Википедиях» я значусь как «латышский и немецкий». Все что угодно можете найти (смеется).

БАКУ: Юрий Башмет сказал, что вы умеете задавать себе вопросы и постоянно находитесь в поиске ответов. На все ли вопросы находите ответы?

Г.К.: Он очень точно сказал! Я, правда, в последние годы с ним мало общаюсь, у нас разные позиции. Но у него замечательная интуиция! Далеко не всегда я нахожу ответы. Но своей творческой задачей я считаю далее ставить вопросы, расширять воображение и углублять эмоции.

«Узнавание в музыке, в картине, в книге – то, чего добивается искусство: дать возможность рефлектировать не в себе самом, а в чем-то другом»

Выступление в Азербайджанской государственной филармонии. Фото: Адыль Юсифов
Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»