Горячие клавиши Исфара Сарабского

Джаз – это особый взгляд на мир. Сыграть грамотно и технично можно, конечно, и без него, но тогда музыка окажется пресной, словно больничное меню, потому что у нее не будет корней. Корни бакинского джаза, его пульс, нерв, свобода уходят в мугам – бесконечно красивые импровизации в рамках четко выверенной структуры. 

Иллюстрация: Светлана Дорошева

Исфар Сарабский - классический и джазовый пианист. В 2009 году стал победителем конкурса пианистов на джазовом фестивале в Монтрё (Швейцария). Сегодня он заслуженный артист Азербайджанской Республики, президентский стипендиат, лауреат государственной премии Zirve, студент одного из престижных музыкальных университетов мира – музыкального колледжа Беркли в Бостоне (США). Указом Президента Азербайджанской Республики занесен в золотую книгу юных талантов Азербайджана.

Все началось с моего прадеда Гусейнгулу Сарабского – легендарного азербайджанского певца, актера, режиссера и общественного деятеля. Вероятно, именно благодаря ему мое жизненное предназначение было предопределено еще до рождения. Меня тянуло к музыке, сколько себя помню, потому что атмосфера в доме была особая – с роялем, проигрывателем, соответствующими разговорами, мелодиями… Пластинки родители слушали самые разные: Фредерик Шопен, The Beatles, Ricchi e Poveri, Адриано Челентано, Луи Армстронг, Фрэнк Синатра, Диззи Гиллеспи... Наверное, поэтому я люблю и классику, и джаз, и фолк, и рок, и поп, и электронику... Часто люди, выбравшие для себя определенный музыкальный стиль, слишком категоричны по отношению к другим. Я же считаю, что в музыке не должно быть границ: нельзя говорить, что какое-то направление плохое, а другое хорошее.

От родителей и гостей, собиравшихся в нашем доме, я часто слышал об особой бакинской ауре, силе традиций, культурных корнях. Меня радует, что наш город стремительно развивается, сохраняя свое лицо и особенности. Не в последнюю очередь это касается музыки, в частности джаза, который я играю. Баку считался джазовой столицей СССР. Родители рассказывали о джазовых клубах, о потрясающих концертах и фестивалях, на которые съезжались музыканты из всех союзных республик и из-за рубежа… Меня безумно интересовало, как это все происходило. Я вообще считал, что «взрослые» разговоры куда познавательнее сказок.

В общем, с музыкой у меня все сложилось само собой. В нашем доме все было пронизано ею, поэтому никто не удивился, когда в три года я сказал, что хочу играть. Родители предложили попробовать скрипку. Мне даже какое-то время казалось, что на трубе я зажигаю по полной. Соседям, похоже, тоже так казалось... В итоге я выбрал рояль – инструмент, за которым я чувствовал себя свободно. В музыкальную школу Бюль-Бюля я поступил в шесть лет с композицией из фильма «Игрушка» с Пьером Ришаром в главной роли. Учиться было сложно, очень сложно. Ну вот как заставить себя заниматься музыкой, когда под окнами бурлит настоящая жизнь?! Сверстники косятся, другую твою сторону во дворе многие не понимают и не принимают... У меня из-за этого было много проблем, даже драться приходилось.

Особенно сложно выбор между музыкой и «нормальной» жизнью давался летом. Ведь я был капитаном дворовой футбольной команды, а школа и музыка не оставляли на это времени. «Друг, какие гаммы?! Там футбол, ребята ждут!» – даже не знаю, как мне хватало сил и ума отвергать настолько веские аргументы. Внутренний голос подсказывал: музыка – это то, что мне нужно в первую очередь! Ну и конечно, родители меня сдерживали. Теперь я им за это признателен и хорошо понимаю: нужно контролировать ребенка, которому всегда есть на что отвлечься… Мои родители посвятили себя мне полностью, без остатка. Я до сих пор почти во всем с ними советуюсь – они мои самые близкие друзья. Думаю, взрослый, самостоятельный человек – это тот, кто умеет прислушиваться к мнению окружающих и не считает зазорным довериться тем, кто старше и опытнее, тем, кто желает ему добра.

Непростым и для меня, и для родителей был промежуток между моими двенадцатью и четырнадцатью годами. В двенадцать, к примеру, мне страстно захотелось заняться боксом. И до сих пор это моя мечта. Я даже консультировался с тренером, но тот отсоветовал: этот вид спорта может повлиять на чувствительность пальцев, а также чреват вывихами и прочими неприятностями, которые могут поставить крест на карьере пианиста. Но вот в футболе я себе отказать не могу. Сейчас участвую в университетском чемпионате как болельщик и игрок, несмотря на интенсивный гастрольный график. Вот в ближайшее время должен готовиться к концерту, а еду на матч.

Самое сложное – ранние подъемы. Мое утро – 10–11 часов. Встать раньше просто невозможно. У меня ночной режим, и это очень плохо. Творческим людям, особенно тем, кто только в начале пути, я бы посоветовал все делать днем. К сожалению, у меня пока не получается превратиться из совы в жаворонка. Проблема в том, что после концертов бывает сильное перевозбуждение, эйфория от аплодисментов, от происходящего на сцене. После пережитых эмоций заснуть просто нереально. Прийти в себя, разобраться с мыслями – на это порой уходит вся ночь.

***

«Мне даже какое-то время казалось, что на трубе я зажигаю по полной. Соседям, похоже, тоже так казалось...»

Иллюстрация: Светлана Дорошева

Ни одно семейное торжество, разумеется, не обходилось без просьбы «сыграть что-нибудь». Конечно, всегда что-то заказывали – случалось, не зная композиции, я пытался наиграть ее по-своему, пробовал «снимать» на слух джазовые произведения. Как ни странно, у меня такие просьбы не вызывали протеста, я относился ко всему как к практике. Ведь я был патологически стеснительным – до оцепенения, до слез. С этим чувством я всегда боролся. Считаю, что для достижения цели нужно в первую очередь победить самого себя, свою инертность. Легко сбиться с пути, уйти не в ту сторону, проще принять ситуацию, чем что-то постоянно преодолевать… Но это неправильно и опасно.

С главным детским страхом мне помогала бороться Неля Табасаранская, мой педагог по музыке. Зная, что я панически боюсь публичных выступлений, она включала меня во все школьные концерты. Перед зрителями я каменел, не понимал, что делать, где я нахожусь. Но благодаря Неле ханым сумел осознать, для чего выхожу на сцену: вовсе не для того, чтобы судорожно отыграть все без единой ошибки. Она научила меня получать удовольствие от самого процесса, от взаимодействия с залом. Теперь я очень люблю играть, люблю наблюдать за публикой, люблю аплодисменты. На сцене у меня будто энергии прибавляется. Наконец-то, после стольких лет!

***

Очень часто сложные жизненные ситуации рождают музыку. Однажды я сидел на лестнице консерватории и увидел человека, который подволакивал ногу при ходьбе. Эта картина пробудила мое вдохновение, я зашел в класс и сочинил весьма интересную вещь. Она войдет в альбом, над которым сейчас работаю.

Запись альбома – невероятно сложный процесс. Проще отыграть целое турне, чем выпустить пластинку. Потому что в студии нужно сконцентрироваться на каждом звуке, каждой ноте, каждом моменте. Но я стараюсь. Кое-что уже записано. Работа идет в Берлине на очень хорошей студии. Мы пригласили нескольких известных музыкантов, звезд очень высокого уровня. Их имен пока не открою – пусть это будет сюрпризом. Планируем завершить работу к лету.

Я очень горжусь своим трио – рад, что работаю вместе с такими ребятами, как барабанщик Александр Машин и контрабасист Макар Новиков (оба из Москвы). Мы уже очень долго работаем вместе. Трио – это когда у людей есть единая линия мышления. Если этой линии нет или их несколько, происходит дисбаланс. Тогда звучит не та музыка. Мне повезло.

***

Иллюстрация: Светлана Дорошева

Один из плюсов Баку в том, что это современный, открытый миру город. Наверное, каждому приходилось переживать проблемы, связанные с внутренними границами. В Баку есть та атмосфера, в которой я могу работать, делать что-то новое, черпать вдохновение… Это дает мне нужный заряд, не заземляет потенциал. Откуда в Баку такая джазовость? Все пошло от Тофика Кулиева и Вагифа Мустафазаде. Они заложили крепость, которая сейчас достраивается. Это была база, школа нашего джаза. Вагиф, наверное, одним из первых начал синтезировать жанры, и это направление развивается до сих пор. Мы с коллегами пытаемся найти что-то новое и показать всему свету, что можем создавать что-то свое, с народным оттенком. Джаз-центр – мой второй дом и одно из самых любимых мест в городе. С 2004 года я провожу здесь практически каждый день. Спасибо Нури Ахмедову, который создал его! Он помогает молодым музыкантам.

После победы в Монтрё я выступал на Jazz Day в Париже вместе с музыкантами, пластинки которых слушал в детстве. Я не мог об этом даже мечтать! Там я выступил с Игорем Бутманом, Терри Лайн Кэррингтон и Беном Уильямсом. А вот со знаменитым Херби Хэнкоком я познакомился раньше – в 2007 году на джазовом фестивале в Баку. Потом мы сидели с ним за одним столом, ели кутабы… Это было потрясающе, до сих пор в моей памяти. И вот спустя некоторое время во Франции я стою на сцене рядом с Маркусом Миллером, а Херби Хэнкок пожимает нам руки… Эти люди находятся на правильном пути, играют музыку, которая идет от души. Безмерно вдохновляет.

Известный музыкальный критик Дон Хекман сказал: «Исфар Сарабский… Запомните это имя. Это пианист с уникальными способностями, воображением и желанием внести новую и захватывающую перспективу в джазовый мир XXI века». Такие слова не каждый музыкант имеет счастье услышать! Ведь Дон Хекман критиковал таких знаменитостей, как Херби Хэнкок, Дэвид Сэнборн, Эдгар Мейер, и других великих джазменов… Я пытаюсь донести в музыке какие-то свои ощущения, и если это правильно воспринимается людьми, значит, я на правильном пути и делаю то, что надо.

Я горжусь тем, что родился в своей стране. Горжусь тем, что у меня есть история, история знаменитых предков – людей искусства и культуры, которые создавали наше государство. Мне приятно здесь жить. Конечно, как любой творческий человек, я хочу наблюдать и за другими культурами, видеть, что происходит в мире. Из Баку я могу улететь в любую точку планеты, но всегда стремлюсь поскорее вернуться в свой город, не могу отлучаться надолго. Здесь моя земля, мои родители, мои друзья, здесь я чувствую себя на все сто. Мне нужна родная земля под ногами, как бы ни было прекрасно за границей.

Сейчас я учусь в Бостоне, и самая моя большая проблема в том, что безумно скучаю по дому. Пришлось улететь на четыре месяца – так надолго я никогда не покидал родину. Мне все нравилось в Бостоне: невероятные люди, невероятная джазовая атмосфера, но уже буквально через две недели я до физической боли хотел вернуться. Успел два раза слетать в Баку, хотя не должен был, – хватался за любой концерт, за любой повод приехать. А еще за границей мне очень не хватает азербайджанской кухни: плова, долмы (из баклажанов, болгарского перца, помидоров, в виноградных листьях)... Это уже сложившаяся внутренняя потребность. Для меня еда – не просто утоление голода, она создает настроение.

Любимый маршрут по городу для приезжих друзей – Ичери шехер, потому что мои корни именно отсюда. Я хочу, чтобы люди знали, что Азербайджан – потрясающая страна. В Америке я подарил своему педагогу по специальности диск с мугамами и видами Баку. Она была потрясена. Я считаю, что каждый человек должен гордиться местом, где родился, своей историей. У нас есть богатейшая культурная база – и я пытаюсь это показать в музыке.

Иллюстрация: Светлана Дорошева
Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»