КультураВ Габале прошел VII Международный музыкальный фестиваль. Целую неделю концерты шли нон-стоп, раскрывая перед слушателями разнообразную палитру жанров и стилей – от европейской, русской и азербайджанской классики до традиционного мугама, фламенко и джаза.
Здесь, у подножия гор, даже на пике летнего сезона жара не так сильна. Вечерами же Габала и вовсе оживает, наполняется прохладой. Раскаленная на солнце площадь у Конгресс-центра имени Гейдара Алиева остывает, и ряды стульев перед открытой сценой-ракушкой постепенно заполняются людьми. Из города и соседних деревень сюда приезжают целыми семьями, с детьми – подростками и совсем малышами. До концерта еще целый час, но принарядившаяся публика загодя занимает места. К началу выступления яблоку негде упасть; ажиотаж нарастает. Искусно подсвеченная сцена, словно экзотический цветок в мягких сумерках, источает ожидание.
По составу участников, насыщенности и разнообразию фестиваль не уступает летним европейским и американским музыкальным смотрам, многие из которых также проходят в формате open air на фоне природных «декораций». Но есть одно принципиальное отличие, делающее Габалинский фестиваль уникальным: концерты здесь бесплатные, праздник открыт абсолютно для всех. Лучшие образцы классической музыки Габала щедро дарит и искушенным меломанам, и тем, кто случайно заглянул на огонек, привлеченный обычно не свойственной тихому курортному местечку бурлящей концертной жизнью. Неудивительно, что с каждым годом аудитория фестиваля расширяется, объединяя слушателей не только из Азербайджана, но и из других стран.
Фестивальная история в Габале началась в 2009 году. Ректор Бакинской музыкальной академии пианист Фархад Бадалбейли и виолончелист Дмитрий Яблонский, сыграв совместный концерт в Гяндже, отправились в путешествие по удаленным районам Азербайджана. «Приехав сюда, я посмотрел на горы и обомлел, – вспоминает Яблонский. – И сразу сказал: мы должны здесь делать фестиваль». Первый же концерт, прошедший на импровизированной уличной площадке, вызвал фурор. Едва начавшись, смотр вошел в историю; оставалось лишь закрепить успех.
Разделившие художественное руководство Фархад Бадалбейли и Дмитрий Яблонский наперебой перечисляют имена и названия коллективов, побывавших в разные годы в летней Габале: Борис Березовский, Денис Мацуев, Юрий Башмет и его оркестр «Новая Россия», Шарль Дютуа, Лондонский, Южноафриканский и Иерусалимский симфонические оркестры, британский Королевский филармонический оркестр и многие другие – география фестиваля охватывает всю планету от Америки до Австралии.
Седьмой фестиваль открыл симфонический оркестр Filarmonica Italiana, представивший две программы: в первый вечер – под управлением Джанкарло де Лоренцо, во второй – c Рауфом Абдуллаевым за дирижерским пультом. Гостями смотра стали ансамбль фламенко из Барселоны, трио гитаристов из Дубровника, австрийский камерный оркестр «Венская академия» и его художественный руководитель органист и дирижер Мартин Хазельбёк, а также Азербайджанский государственный камерный оркестр имени Кара Караева под управлением Теймура Геокчаева, солисты Александр Гиндин, Андрей Гаврилов, Сергей Накаряков и Государственный камерный оркестр «Виртуозы Москвы».
Художественная концепция фестиваля демократична и не подразумевает строгих репертуарных рамок. Вечер мугама традиционно собирает самую большую аудиторию: стульев не хватает, но зрители готовы внимать древнейшему искусству Азербайджана, даже сидя на траве вдали от сцены. Ансамблю фламенко из Барселоны тоже нет необходимости специально подогревать и раскачивать зал – уж что-что, а энергию танца здесь чувствуют как нигде и всегда готовы откликнуться, отдаться его зажигательному вихрю. Элегантный оперный гала-концерт из итальянских арий и сложная симфоническая подборка произведений Моцарта, Шостаковича и Кара Караева проходят в спокойной академичной атмосфере: здесь слушают внимательно и вдумчиво, отключив мобильные телефоны и не аплодируя между частями.
«Мы гордимся тем, что наш фестиваль носит просветительский характер, – говорит Фархад Бадалбейли. – В первые годы приходили жители окрестных деревень, никогда не бывавшие на классических концертах. Они болтали во время исполнения, зачастую терялись, не зная, закончилось ли произведение и можно ли хлопать. Мы старались ненавязчиво объяснять происходящее, постепенно включая в программы все более сложные сочинения. Сегодня артисты с удовольствием отмечают, как заинтересованно и чутко реагирует зал».
Образовательную нагрузку в этом году во многом взяли на себя камерные программы, впервые прошедшие в современном конференц-зале конгресс-центра в преддверии главного вечернего шоу. Эти концерты предваряло вступительное слово ведущей, рассказывавшей о композиторах и их произведениях, помогавшей слушателям включиться в художественный контекст эпохи. Музыка тут тоже звучала самая разная – от пронизанного легкой ностальгией трио американского джазмена Чика Кориа на испанскую тему (его сыграли пианист Мурад Адыгезалзаде, виолончелист Дмитрий Яблонский и скрипач Алексей Ясько) до серьезной, выстроенной как единый драматургический цикл программы из сочинений Александра Скрябина и Сергея Рахманинова (ее представили Александр Гиндин, пианистка Саида Таги-заде и виолончелист Алексей Милтых). К кульминации камерную программу фестиваля подвел пианист Андрей Гаврилов, завершивший выступление одним из самых значительных сочинений мирового фортепианного репертуара – Восьмой сонатой Сергея Прокофьева, требующей максимальной концентрации и эмоционального напряжения как от солиста, так и от публики.
Перекрестьем фестивальных направлений стал заключительный вечер с участием камерного оркестра «Виртуозы Москвы». Под управлением Дмитрия Яблонского прозвучала лирическая симфония Фикрета Амирова «Низами», полная пряной неги и тонкого восточного колорита, которые в игру музыкантов, казалось, вдохнули окрестные горы. Импровизационный джаз переплелся с национальными мотивами в одночастном фортепианном концерте Вагифа Мустафазаде (солирующую партию мощно, с настоящим драйвом исполнил Фархад Бадалбейли). Контрастом эмоциональному аргентинскому танго в сочинениях Астора Пьяццоллы предстал моцартовский Концерт для валторны с оркестром № 4: его сыграл на флюгельгорне – инструменте, никогда ранее не звучавшем в Габале, – всемирно известный трубач Сергей Накаряков. Позже музыкант взял в руки и трубу, чтобы исполнить блестящие вариации Жана-Батиста Арбана «Венецианский карнавал». Впервые изданная в 1864 году, эта пьеса и сегодня считается одной из самых технически сложных в репертуаре трубачей, служит своего рода визитной карточкой артиста. Музыкальным десертом концерта-закрытия стали Libertango Пьяццоллы и озорная пьеса американца Лероя Андерсона «Пустячок». Оркестр заиграл ее в столь стремительном темпе, что публика изумленно выдохнула, а затем разразилась аплодисментами и смехом. В середине пьесы оркестранты, не выпуская из рук смычков, неожиданно запели. Сюрприз получился двойным: над сценой в этот момент расцвели пышные гроздья фейерверка в честь окончания музыкального праздника.
Слушатели простились с фестивалем, но для его организаторов работа не закончилась. Гастрольный график приезжающих сюда артистов расписан на несколько лет вперед, поэтому фестиваль подчинен необходимости заранее думать о будущем. Сегодня здесь уже обсуждают долгосрочные проекты. Так, в 2017 году на юбилейные торжества в Габале ждут маэстро Бадалбейли, который отметит 70-летие, а в 2018-м форум готовится присоединиться к национальному празднованию столетия со дня рождения классика азербайджанской музыки Кара Караева.
Андрей Гаврилов
Дирижер, пианист
«Я с большим удовольствием приезжаю туда, где между людьми есть духовные и душевные связи. Азербайджан, как мне кажется, одно из таких мест. Я оказался здесь впервые и очень этому рад, потому что гастролирую повсюду и границ для меня не существует. Для меня очевидно, что весь мир – одна большая семья. Каждый народ в ней ценен именно тем, что дополняет собой целое. Это такой волшебный кристалл: чем больше оригинальных граней, тем он прекраснее. В Закавказье замечательная публика, очень восприимчивая.
Центральным произведением для сольного концерта на фестивале я выбрал Восьмую сонату Прокофьева. Ее редко играют и в основном знают по записям – она слишком сложная, масштабная. Фактически это симфония для фортепиано. Автор в ней переосмысливает реальность – советскую, военную, послевоенную – и заглядывает в глубины, постичь которые до конца невозможно. Поэтому после концерта музыка еще долго-долго звучит в голове, заставляя задумываться, возвращаться к ней снова и снова. Произведений такого уровня очень мало, их можно пересчитать по пальцам, начиная с таких откровений, как сонаты Листа или си-бемоль-минорная соната Шопена. Это та музыка, которая прорастает в душе, способствует большому взаимному обогащению исполнителя и публики. Именно такая музыкальная литература привлекает меня сегодня в первую очередь.
Особенность моей творческой жизни заключается в том, что я иду путем, который редко выбирают. Уже 20 лет я не работаю с агентами, порвав все связи с музыкальной индустрией. Я считаю, что нельзя подходить к искусству с отношением «деньги–товар–деньги». Не так давно издательства разных стран выпустили мою автобиографическую книгу «Чайник, Фира и Андрей», в которой много страниц посвящено Святославу Рихтеру. Для книги я записал на фабрике Fazioli диск с произведениями Шопена. И это только начало: планируется вторая часть записей для продолжения книги, а затем еще много сольных планов, включающих два тома «Хорошо темперированного клавира» Баха, большие романтические сонаты Листа и Шопена, поздние сонаты Скрябина».
«Это та музыка, которая прорастает в душе, способствует большому взаимному обогащению исполнителя и публики»
Победитель V Международного конкурса им. П. И. Чайковского (1974). Друг и ученик Святослава Рихтера. Гаврилов выступает по всему миру с сольными концертами и крупнейшими оркестрами под управлением Леонарда Бернстайна, Риккардо Мути, Сэйдзи Одзавы, Евгения Светланова, Бернарда Хайтинка и других великих дирижеров. Для канала BBC Гаврилов записал 12 прелюдий и фуг И. С. Баха, каждая запись стала отдельным фильмом. Автор автобиографической книги «Чайник, Фира и Андрей».
Сергей Накаряков
Трубач
«В Габалу меня пригласил Дмитрий Яблонский для выступления с «Виртуозами Москвы» – коллективом, с которым я знаком много лет и всегда с удовольствием с ним музицирую.
Я часто выхожу на сцену с двумя инструментами. Так было и на этот раз: четвертый концерт для валторны Моцарта играл на флюгельгорне, а «Венецианский карнавал» Арбана – на трубе.
Труба как сольный инструмент не столь распространена в мире, как рояль или скрипка, но мой гастрольный график практически всегда одинаково интенсивен. Например, перед Рождеством в Европе очень любят слушать трубу, в эти дни она становится там невероятно популярной. А в летний сезон в Европе проходит огромное количество фестивалей. Этим летом я успел побывать в Германии, на Канарских островах, где проходил один из самых значительных в мире фестивалей трубачей (там у меня были концерты и мастер-классы), в Кольмаре на фестивале Владимира Спивакова, в Японии.
А с флюгельгорном я познакомился в 1993 году на фабрике Antoine Courtois, мне страшно понравился этот тембр. Но проблема заключалась в том, что играть на нем было нечего: классического репертуара для флюгельгорна попросту не существует. Решить проблему помог мой папа, который в течение следующих лет создал массу переложений.
Сегодня я могу с одинаковым успехом представлять на концертах оба инструмента. Это не предательство по отношению к трубе, ни в коем случае. Просто у меня теперь два голоса, что существенно расширяет репертуарные возможности. Если бы я был певцом, то мог бы сказать, что теперь я и тенор и баритон одновременно.
Дело в том, что труба для меня – всего лишь средство выражения. Именно с ее помощью я могу поделиться чувствами и эмоциями. Поэтому у меня много камерных программ, в которых я играю переложения виолончельной, скрипичной, кларнетной музыки. В общении с публикой я стараюсь находить компромисс между шлягерами и серьезными произведениями. Концерт Моцарта – серьезное классическое сочинение, популярное, но, конечно, не среди трубачей. А вот «Венецианский карнавал» – блестящая виртуозная вещь именно для трубы, из тех, которые публика везде встречает с восторгом. Я довольно часто его играю и рад, что в Габале была возможность показать оба инструмента и найти тот самый компромисс между академичностью и развлекательностью».
«В Габале была возможность найти тот самый компромисс между академичностью и развлекательностью»
Обладатель награды Prix Davidoff Шлезвиг-Гольштейнского музыкального фестиваля (1992), немецким государственным телеканалом ZDF ECHO Klassik награжден как лучший инструменталист года (2002). Автор записей музыки Бизе, Паганини, Де Фальи, Гершвина и Римского-Корсакова для компании Warner Classics. Альбом No Limit, записанный Накаряковым с Лондонским симфоническим оркестром «Филармония», награжден призом RTL d’Or. Накаряков выступает во всем мире с такими известными дирижерами и музыкантами, как Эри Клас, Юрий Темирканов, Саулюс Сондецкис, Владимир Ашкенази, Юрий Башмет, Марта Аргерих, Гил Шахам, Кент Нагано, Владимир Спиваков.
Александр Гиндин
Пианист
«Если говорить о репертуаре, то я всеяден: играю много самой разной музыки. Больше всего интересуюсь тем, что создано для рояля: в частности, хорошо знаю фортепианные концерты азербайджанских классиков Узеира Гаджибейли и Кара Караева. Для меня не имеет особого значения, что и где играть – пусть даже это совершенно новое для меня место, где меня никогда не слышали. Я исхожу из конкретных обстоятельств. В данном случае я знал, что в одном из отделений концерта прозвучит виолончельная соната Рахманинова, и мне показалось логичным и правильным, если программа будет целиком русской. Поэтому я взял шесть прелюдий Скрябина и цикл «Музыкальные моменты» Рахманинова. Это та музыка, которую я играю по всему миру, а прелюдии Скрябина в последнее время исполнял особенно часто в связи с круглой датой – столетием со дня смерти композитора. Кроме того, выбор был обусловлен тем обстоятельством, что в Габале есть собственная фабрика фортепиано Beltmann. Об этой марке я был наслышан, но на ее рояле играл впервые. Современные пианисты воспитаны на инструментах Steinway и Yamaha, похожих как брат и сестра. Естественно, когда сталкиваешься с чем-то принципиально другим, это поначалу настораживает. Beltmann действительно сильно отличается от того, к чему мы привыкли, и те приемы, которые эффектно звучат на рояле Steinway, на этом инструменте не производят впечатления. И наоборот: можно бросить руку на клавиши, не опасаясь «грязи», чего никогда не позволишь себе на других инструментах. В этом рояле есть камерность, несмотря на его большую мощь. Хорошо это или плохо – не знаю, но у меня возникло желание познакомиться с инструментом поближе.
Конечно, как для любого исполнителя, для меня важны внешние факторы, такие как хороший инструмент и акустика. Но они не фатальны. Фестивали, в которых мне доводилось участвовать, очень разные. Есть гиганты, вроде Рурского или фестиваля в Монпелье, где ощущаешь себя песчинкой в огромном бушующем море. Есть совсем другого рода истории – не столь масштабные, а иногда просто камерные, почти домашние. Не могу сказать, что отдаю предпочтение тем или другим. Дело в том, что я никогда не знаю, каким будет предстоящий концерт, буду играть хорошо или не очень, – а это в конечном итоге самое главное. И зависит это не только от меня, программы, зала, но и от публики – от того, с каким настроем она придет, какую создаст атмосферу: нервозную или спокойную и располагающую к творчеству. В Габале у меня было ощущение, что люди наслаждались музыкой, собой, всем происходящим».
Заслуженный артист России, солист Московской государственной академической филармонии, преподаватель Московской консерватории, международный художественный руководитель Шведского королевского фестиваля. Лауреат IV премии Х Международного конкурса им. П. И. Чайковского (1994) и II премии Международного конкурса пианистов им. Королевы Елизаветы в Брюсселе (1999). Победитель Международного конкурса пианистов в Кливленде (2007), обладатель I премии на Первом международном конкурсе пианистов Санта-Катарина в Бразилии (2010).
