Ребенку не хочется становиться взрослым, мир полон опасностей, а руки мамы всегда защитят от бед. Историю о том, как малыш, не желающий покидать колыбельку, во сне все же пускается в путешествие по миру, стала праздничным сюрпризом для бакинцев всех возрастов. В сотрудничестве с Домом Cartier и при поддержке Министерства культуры Азербайджана на сцене Музыкального театра вышел спектакль «Волшебная песня», который его авторы вплоть до самой премьеры называли «Колыбельной». Сразу после первого показа корреспондент «Баку» Анна Гордеева расспросила режиссера, певицу и композитора, а также хореографа и сценографа о том, как им работалось над проектом и довольны ли они тем, что получилось.

БАКУ: Как вы попали в проект?

АНТОН МОРОЗОВ: Виктория Моторнюк, руководитель агентства Dazzling и автор идеи спектакля, искала режиссера, и художница Алина Корытова, с которой она обсуждала совсем другую историю, посоветовала ей взглянуть на мои работы. Мы начали общаться, и я понял, что мне очень близка и интересна эта идея – колыбельная как точка отсчета, фундамент, олицетворяющий связь с семьей как нечто незыблемое. И Вика тоже поняла, что мы совпадаем в видении.

БАКУ: Что для вас самое важное в этой истории?

А.М.: То, что это история про кровь в высоком смысле слова. Про корни, про землю, про невидимую и при этом неразрывную связь с матерью, с семьей, с домом. У меня был незакрытый ге-штальт: мой отец – азербайджанец, а мы никогда не видели друг друга. Когда мне предложили сделать «Колыбельную» – историю инициации, взросления, – я понял, что для меня это важно как для человека. Таким образом я, кроме прочего, узнаю культуру, с которой не был знаком, и отождествляю себя с героем, который проходит большой и сложный путь.

Когда мне позвонили Вика и креативный продюсер Анастасия Шевченко, мы начали прокручивать эту идею, придумывать историю про мальчика, который не хочет взрослеть, которого пугает река жизни. У нас в спектакле есть эта река, в которую ему нужно прыгнуть, потому что прыгнуть в реку жизни надо каждому. Вот герой засыпает, ему снится, что он встречает разных персонажей – мифических и сказочных. Мы не стали брать одну конкретную сказку, но в свою новую собрали разных персонажей. Волшебные существа, что попадаются ребенку на пути, – это впечатления, собранные им за всю жизнь: сказки, которые ему рассказывали, фильмы, которые он смотрел, книги, которые ему читали.

БАКУ: Ваш опыт работы в БДТ помог в этом проекте или, может быть, помешал?

А.М.: Точно помог. Проекты, над которыми я работал как ассистент Андрея Могучего, – это такие огромные, масштабные, очень сложные технически лоскутные одеяла. Декорации, которые мы придумали для «Колыбельной», стали совершенно новым опытом для Музыкального театра: там много перестановок, есть даже трюки. Мой опыт помог минимизировать время и трудозатраты, потому что наша команда понимала, как эти задачи решать.

БАКУ: Что в работе над «Волшебной песней» было сложнее всего?

А.М.: Изначально мы писали пьесу на русском языке и лишь потом перевели на азербайджанский. Я много слов выучил за это время, но нужно было не только самому понять, но и правильно донести до коллег, как устроен язык, понять его мелодику, как в нем закладывается эмоция, каковы способы произнесения текста и способ существования внутри этого текста. Нашим консультантом в Баку был Фархад Фарзали, который рассказывал про фольклор, материальную культуру, литературу, про всё, что связано с Азербайджаном. И была консультант в Эрмитаже Мария Назарова, которая профессионально занимается Азербайджаном и знает о нем всё – язык, мифологию, историю и так далее. 

БАКУ: Что вас заинтересовало в проекте?

МАКСИМ ПЕТРОВ: Прекрасная сюжетная идея: мать поет песню сво-ему сыну, он засыпает, и ему снится вся его жизнь. Это очень добрая и теплая история. И очень важная, на мой взгляд, потому что в любой культуре связь сына и матери – одна из основополагающих вещей. Можно услышать песню на незнакомом языке и сразу понять, что это колыбельная.

БАКУ: Насколько вы раньше были знакомы с азербайджанской культурой?

М.П.: Очень поверхностно, к сожалению, и ни разу не был в Баку. Всерьез я начал знакомиться с азербайджанской культурой, только когда мне предложили сделать этот спектакль.

БАКУ: Насколько новой была эта работа по сравнению с тем, чем вы занимались прежде?

М.П.: В плане работы с актерами, пластикой ничего нового не было. В новинку было то, что делал как хореограф: я стал изучать национальные танцы. Толчком стал поход на отчетный концерт азербайджанской Академии хореографии. Там есть классическое и народное отделения, и на концерте было много народных номеров. Я тогда впервые увидел вживую азербайджанские народные танцы, понял, как это красиво, и решил, что их обязательно надо использовать в спектакле. Не просто копировать, но переосмысливать, немножко деконструировать и собирать заново.

У спектакля несложная структура – это драматическая постановка с пением и танцами. В ней участвуют драматические артисты, которые поют, и певцы, которые умеют играть. В Музыкальном театре своя балетная труппа, из которой мы отобрали восемь человек.

БАКУ: Что для вас было самым сложным во время работы?

М.П.: Все-таки языковой барьер. Часть артистов говорит на русском языке, часть не говорит, и нужно было постоянно объяснять и добиваться того, что ты хочешь, сквозь другой язык и менталитет. У нас не было постоянного переводчика, поэтому артисты переводили друг другу, потом переводили нам ответы… Это было непросто. 

БАКУ: Как вы работаете: придумываете концепцию спектакля, а далее следите за тем, как делают декорации и костюмы? Сами контролируете качество или за это отвечает кто-то другой?

АЛИНА КОРЫТОВА: Конечно, я сама слежу за качеством, но в данном случае мне очень сильно помог мой ассистент и по совместительству муж Сергей Корытов. У него большой опыт, он как художник-технолог, завпост, технический директор ставил в Мариинском, в Большом, в БДТ. Сергей разрабатывал и организовывал технологический процесс, смотрел, чтобы всё было грамотно сделано. Ну и, естественно, всё со мной согласовывал.

БАКУ: Раньше вы работали в кукольных театрах. Насколько новым стал для вас этот проект? Было ли что-то, что пришлось делать впервые?

А.К.: Это мой первый спектакль в крупной форме – кукольные спектакли предполагают камерный формат. Классическая кукольная сцена раза в два меньше, чем сцена Музыкального театра. Другой масштаб – и конечно, совершенно новый опыт.

БАКУ: К тому же здесь вы работали с людьми.

А.К.: Да, но кукольный опыт очень помог. Я стилизовала персонажи, утрировала их, делала чуть «кукольными», убирала дробность художественного образа. Говоря живописными терминами, писала широкими мазками.

БАКУ: Вы соприкасались ранее с азербайджанской изобразительной культурой?

А.К.: Никогда. В этом была главная сложность и привлекательность проекта: я могла дать ему свежий взгляд, и самой было очень интересно нырнуть в неизвестную культуру. Я обнаружила в костюмах много перекличек с другими традициями: есть элементы, схожие с узбекским костюмом, с татарским, даже с индийским. В Баку я расширила кругозор и приобрела новые знания.

БАКУ: Сталкиваясь с нетривиальным дизайном, артисты не всегда мирно принимают работу художника по костюмам. У вас всё было гладко?

А.К.: Нет (смеется), не всё. Приходилось много рассказывать, объяснять. Я старалась это делать увлекательно, зажигательно, чтобы заразить людей идеей и вообще дать им примерить на себя новый опыт, помочь посмотреть на вещи под новым углом. Если рассматривать всю культуру Азербайджана как драгоценный камень, то мне было важно, чтобы артисты смогли увидеть его новые грани.

Я рассказывала, как создавала образы персонажей. За каждым героем стоит какая-то история, и я для себя придумывала ее. Например, представляла, что этот мальчик, главный герой, засыпая, по-новому переживает свои жизненные впечатления. Симург – это, может быть, его соседка или тетя, Джыртдан – возможно, друг, соседский мальчишка, который перенесся в сон. И артисты соглашались: да, такое возможно.

БАКУ: Как вам кажется, насколько вашим российским коллегам удалось прочувствовать азербайджанскую культуру?

ДИАНА ГАДЖИЕВА: Они сумели каким-то невероятным образом раскопать легенды и мифы, собрать кучу образов, и в итоге, мне кажется, у них – у всех нас – получилось переосмыслить некоторые образы и традиции Азербайджана. Очень важно понимать, что мы живем в XXI веке. Традиции остаются с нами, но они ведь тоже имеют право на адаптацию к современному миру. Думаю, именно в этом одна из ценностей спектакля: получилось переосмыслить и адаптировать традицию к сегодняшнему дню, но ядро ее оставить нетронутым.

БАКУ: Какая сцена показалась вам самой сложной?

Д.Г.: С технической точки зрения, наверное, дуэт Месяца и Звезды. Чем для меня как музыкального продюсера был и интересен, и сложен этот проект? Тем, что это микс электронной и азербайджанской традиционной музыки плюс микс плейбека, то есть заготовленного заранее музыкального материала, и живого ор-кестра. Для оркестра это был первый опыт игры под метроном. А еще это дуэт со структурой «вопрос–ответ», так что каждый из певцов должен передавать парт-неру одну и ту же музыкальную линию. И все бы ничего, но когда мы посадили артистов на верхотуру на качели, им просто стало страшно находиться так высоко над сценой.

БАКУ: Как вам кажется, дети, которые смотрели спектакль, вынесли для себя какую-то мысль или будут просто вспоминать красивую сказку?

Д.Г.: Спектакль получился не только для детей, он для всей семьи. Если ребенку пока не хочется ни о чем задумываться, для него это просто музыкальная, зрелищная, яркая постановка, в которой волшебством пропитано абсолютно всё. Но мы, конечно, дали почву и для размышлений, и это радует. Я сама мама, моей дочке восемь лет, и она периодически такие вопросы задает, что я не сразу могу ответить. Довольно философские бывают умозаключения.

Я думаю, что наш спектакль найдет отклик в сердцах абсолютно всех детей и их родителей. Потому что тема взросления знакома всем, как и страхи, комплексы – от некоторых мы освобождаемся, а с некоторыми живем всю жизнь. «Волшебная песня» – не просто разноцветное шоу с блестками, танцовщиками, большим количеством музыки. Получился действительно очень трогательный спектакль.

БАКУ: А вы помните колыбельную, которую вам пели в детстве?

Д.Г.: Помню – это не что иное, как «Спят усталые игрушки». Мама всегда начинала зевать точно после первой строчки второго куплета (смеется).