Первое живое существо, которое видит в своей жизни человек, – врач. Доктора Федора Николаевича Ильина в таких обстоятельствах увидели, наверное, тысячи бакинцев, родившихся между 1920 и 1959 годами. Фильм, снятый о нем уже в наше время, называется «Женский бог».

На старом групповом снимке – два семейства: брат и сестра с супругами и их взрослые дети, племянники и племянницы. На оборотной стороне – имена, фамилии и род занятий изображенных. Рентгенолог. Учительница. Гинеколог. Микробиолог. Адвокат. Нотариус. Фармаколог. Ихтиолог. Счастливые, состоявшиеся современные люди (микробиолог, например, – дама). Те, кого как раз принято называть русской интеллигенцией. Начало ХХ века, который еще немного – и безжалостно разметает этих счастливых пока людей по свету, от Магадана до Нью-Йорка.

Двоим повезет немного больше. Один, Борис Исаченко, станет академиком, его именем назовут остров в Карском море. Второй, его троюродный брат, Федор Ильин, тоже прославится как исследователь – но также войдет в историю русской литературы, а заодно в историю Азербайджана.

Неожиданный поворот

Врач в России в конце XIX века фигура не просто уважаемая – социально значимая. Причем врач любой – хоть профессор Бехтерев, хоть земский лекарь. Другое дело, что врач цивильный, гражданский – если он не профессор Бехтерев – не всегда мог конвертировать уважение в материальные блага. От заботы от этих последних был, в общем, избавлен военный врач: больших богатств не наживешь, но гоняться за пациентами в поисках хлеба насущного уж точно не придется. Федор Николаевич Ильин родился в семье старинной, культурной, с родней (среди дальней – видный сановник и будущий премьер империи Иван Горемыкин), но, увы, феноменально бедной. Решение стать военным медиком было для него осознанным: с детства он увлекался естествознанием, а заодно, как и все подростки, путешествиями и морем. Так что не просто военный врач, а военно-морской.

На флоте лекарь должен уметь делать всё, но основное его занятие, разумеется, хирургия. Ее в Николаевской военно-морской академии преподавали хорошо – и Ильин с молодости был хирургом от бога. Правда, на флот он попал не сразу: сперва послужил в Варшаве, в артиллерийской бригаде, потом – во Владивостоке, но на берегу. И только перед самой русско-японской войной поднялся на борт военного корабля. Ильин служил на «Забияке» и «Алеуте», «Селенге» и «Гиляке», участвовал в обороне Порт-Артура, получил «Анну» и «Станислава» младших степеней. В принципе, к 30 годам он мог сказать себе, что долг перед Родиной как минимум выполнен. Сразу после войны Ильин выходит в отставку, но не на пенсию. Служить своей стране можно не только в погонах – вполне привычная для интеллигента максима.

Кстати, именно на Дальнем Востоке Ильин начинает заниматься еще и литературой. Несколько рассказов под неоригинальным псевдонимом Морской увидели свет в «Вестнике Европы». Но после возвращения в европейскую Россию о сочинительстве пришлось забыть на 20 с лишним лет – дел было невпроворот.

Ильин выбрал для гражданской жизни довольно редкую в то время медицинскую специальность – гинекологию. Сейчас это одна из важнейших областей здравоохранения. Тогда – сугубая падчерица, едва-едва доказывающая, что человек может и должен появляться на свет не с помощью повивальных бабок. Достаточно сказать, что вообще самый первый профессиональный русский акушер Амбодик-Максимович жил всего лишь за 100 лет до Ильина. Для отставного коллежского асессора, а ныне экстерна Императорского клинического повивального института (прием по Загородному проспекту, дом 21) гинекология принесла и множество нерешенных теоретических проблем, и неплохой заработок: в передовом Петербурге все больше и больше дам хотело больше знать о своем теле.

За десять лет между русско-японской войной и революцией Ильин незаметно превратился из флотского лекаря в одного из ведущих врачей России. Первые его научные труды, начиная с докторской диссертации «К вопросу о пубиотомии», еще посвящены чисто гинекологическим вопросам. Но Ильин много ездит за границу, слушает – а потом и сам делает – доклады на международных конференциях и всячески стремится расширить свой кругозор, применить к лечению женских болезней методы из пограничных дисциплин. Так, заинтересовавшись возможностью использовать в своей практике рентгеновские лучи и препараты радия, Ильин – неожиданно, вероятно, даже для самого себя – стал одним из ведущих русских онкологов. Его работа «Дальнейшие успехи в терапии лучистой энергией», к сожалению, вышла уже в разгар мировой войны – но высказанные в ней соображения станут актуальными лишь через десятилетие.

Занимался Ильин и проблемами совсем уж революционными – искусственным оплодотворением и гормональной терапией. (Совершенно неожиданным образом эта проблематика – опять же через десять лет – станет актуальной для Ильина-литератора, ну да не будем забегать вперед.)

Высшая степень доверия

Какие у людей бывают командировки? Краткосрочные, на несколько дней, максимум – на пару недель. И долгосрочные, когда уезжаешь на несколько месяцев, на год или даже на два-три. Когда живешь не в гостинице, а арендуешь жилье и не берешь с собой много вещей, потому что проще и дешевле купить на месте. В такую долгосрочную командировку весной 1920 года собирался недавний профессор Императорского клинического повивального института Ведомства учреждений императрицы Марии, а ныне – сотрудник Дворца материнства и детства Наркомздрава республики Федор Николаевич Ильин. Ехал он в Баку, в университет, на медицинский факультет. Планировал – на два семестра, оказалось – до конца жизни.

Университету в Баку был всего год, но за этот год город и страна изменились порядочно. Университет учреждал парламент независимого Азербайджана, Ильин же ехал в столицу уже советской республики. Впрочем, для университета поменялось немногое, разве что первого ректора профессора Разумовского сменил профессор Давиденков. Оба были, кстати, врачами – и медицинскому образованию уделяли особое внимание, приглашали лучших преподавателей.

Угол Балаханской и Красноводской (сейчас, соответственно, Физули и Самеда Вургуна). За несколько лет до революции инженер Борисоглебский построил здесь монументальное здание мужской гимназии: мощный портик, рустованный фасад, ионические полуколонны. С начала 1920-х в нем размещаются университетские клиники: хирургическая, нервных болезней, акушерско-гинекологическая. Последней заведует Ильин, на тот момент фактически главный гинеколог республики. Преподавание, научная работа и врачебная практика – эти три вещи Ильин успешно сочетал всю жизнь. Университетскую кафедру акушерства фактически перенес на базу родильного дома № 5, в котором почти 30 лет состоял заведующим отделом материнства и детства.

Быть гинекологом в мусульманской стране – дело крайне сложное. Перед революцией на весь Азербайджан таких врачей было 12 – и, увы, пациентов-азербайджанок у них было раз-два и обчелся. Сломать стыдливость и недоверие можно было только временем – и личными качествами. Ильин – это признают все – был человеком феноменального обаяния и обладал хорошим чувством юмора. Женщины, попав в его кабинет, как-то сразу переставали видеть в нем мужчину (хотя Федор Николаевич обладал достаточно представительной внешностью). С одной Ильин шутил, с другой был строг, на третью и вовсе мог накричать притворно («Опять колбасы объелась? Как рожать будешь?» – иногда слышала из кабинета доктора одна из его любимых учениц, впоследствии профессор Назия Шамсадинская).

Серьезный ученый, он терпеливо пишет предельно утилитарные пособия для коллег: его брошюра «Руководство для практических работ по оперативному акушерству для врачей и студентов. (В вопросах и ответах)» выдержала несколько изданий.

В 1938 году Ильин ослеп. Неважно видел он с юности, но полная слепота, конечно, стала ударом. Однако он не перестал не только преподавать, но и лечить. Более того, с юмором отмечал, что пациенток стало больше: некоторые особенно консервативные дамы совершенно не стеснялись незрячего гинеколога.

Он не мог пожаловаться на невнимание со стороны государства: ордена и почетные звания Ильин получал регулярно, основоположником азербайджанской гинекологии был признан еще при жизни. Но, вероятно, самым почетным титулом стал неофициальный и слегка еретический: ученики и пациентки прозвали Федора Николаевича «гадын Аллахы» – «женский бог».

Фантазии практика

«Граждане!.. Знаете ли вы о том, что кучка отчаянных людей, укрывшихся в одной из недоступных долин Гималая – так называемой долине Новой Жизни, уже давно готовит там чудовищный переворот?! В руках этих людей – могущественные, еще неизвестные нам технические изобретения. Пользуясь ими, они создали многомиллионную армию искусственных людей, снабдив ее страшными орудиями истребления. Все приготовления к походу закончены. Вожаки движения ждут только окончания работ по пробивке туннеля, который должен служить им выходом из их таинственной долины. Не сегодня-завтра туннель будет готов, и железные батальоны полулюдей-полумашин двинутся на ошеломленное человечество. Опасность близка! Все должны о ней знать! Каждый, кому дорога его жизнь, должен непременно купить и прочитать нашу книгу, в которой описана вся эта безумная затея».

Издательство «Круг» было удалой нэпманской артелью, пайщиками которой, впрочем, состояли не последние персоны в советской литературе: Пастернак, Эренбург, Пильняк, Замятин, Федин. Издавали в основном себя, а для прокорма – переводы и приключенческую литературу. Среди этой последней в 1928 году (за год до того, как «Круг» вместе с нэпом поглотила тотальная серая мгла) вышел роман Тео Эли «Долина новой жизни», каковой издательство и прорекламировало столь залихватски.

Книга получилась вполне жюль-верновской: главный герой, гениальный французский изобретатель, смертельно заболевает и получает от некоего авантюриста предложение исцелиться и начать новую жизнь. Герой оказывается в Гималаях, где семья американских миллионеров Куинсли построила тоталитарную утопию с генетически выведенными суперлюдьми, фермами по выращиванию искусственных органов, сверхскоростными поездами в вакуумных трубах (привет, Илон Маск!), персональными крыльями-аэропланами и прочим запредельным инвентарем. Целью миллионеров, разумеется, является СССР.

Доктор Федор Ильин, укрывшийся за бесхитростным псевдонимом Тео Эли (перевод «Федор Ильин» на греческий) оказался одаренным литератором: лихая фабула, безостановочное, словно вакуумный поезд, действие, убедительные герои. «Долина новой жизни» была прочно забыта вслед за издательством, ее выпустившим, но через восемь лет после смерти Ильина книжка стала практически культовой: в 1967 году роман вышел в издательстве «Гянджлик». И тут-то выяснилось, что обыкновенный бакинский врач на четыре года предвосхитил Хаксли с его «Дивным новым миром». (Кстати, Самуил Маршак всерьез считал Тео Эли англичанином, пока однажды его не познакомили с Ильиным в кисловодском санатории.)

Только вот, в отличие от гуманитария Хаксли, доктор Ильин в победу штампованного сверхчеловека не верил. Хотя бы потому, что за долгую жизнь помог появиться на свет – самым естественным и прекрасным образом – огромному количеству людей.