Дизайнер Игорь Чапурин – о битвах с ветряными мельницами маркетинга, русской классике и о том, чем ему нравятся бакинцы.

В день, когда на Azerbaijan Fashion Week должен был состояться закрытый показ коллекции российского кутюрье Игоря Чапурина, весь светский Баку говорил, кажется, только об этом. Дизайнеры, художники, успешные предприниматели обсуждали: вы же идете на шоу Чапурина? кто получил приглашение? кто будет сидеть в первом ряду? кто останется на after-party?

После показа дизайнер, как всегда, в идеально сидящем черном пиджаке и белой футболке, на пять секунд выбежал на поклон и скрылся за кулисами. Аплодисменты не стихали так долго, что ни у кого не осталось сомнения: Баку любит Чапурина, восхищается им и приветствует его возвращение.

«Это взаимно», – говорит Игорь, встречаясь с нами вскоре после показа. И повторяет (он часто повторяет то, что кажется важным): «Всё взаимно, я тоже очень люблю бакинцев и Баку».

Про Баку и любовь

Впервые Игорь Чапурин приехал в Баку десять лет назад, тоже как участник Недели моды. И, по его словам, был потрясен: «Какой красивый, теплый город, какие теплые, красивые люди!» Потом стал приезжать часто: бренд Chapurin начал продаваться в мультибрендовом бутике Sensum на улице Зарифы Алиевой, в трех шагах от бульвара. Приезжал и всякий раз чувствовал это бакинское тепло. Потом случилась пандемия, мир закрылся, бутик, к сожалению, тоже. Прошла, кажется, вечность. И вот, спустя эту вечность, он снова в Баку.

«Оказалось, тут все по-прежнему. Город все так же красив, может, даже краше стал. Люди щедры и теплы. Я сказал себе: «Добро пожаловать в удивительное опять!» По-моему, в бакинцах есть некая утонченность. Она проявляется во взаимоотношениях, в том, как они воспринимают свои обязательства, как разговаривают друг с другом и с гостем. Как плавно движутся, как широко улыбаются, как красиво одеваются. Я был рад, когда одежда Chapurin продавалась в Баку. Был рад, что после закрытия бутика, которое случилось по не зависящим ни от кого причинам, бакинские клиентки продолжили приезжать за нарядами в Москву. Буду рад, если наш бренд сюда вернется. И дело не только в продажах. Продажи – лишь показатель, что тебя здесь понимают и принимают».

Он ни в коем случае не хочет никому навязывать свое видение прекрасного. Но когда сделанное им находит у людей отклик, для него это по-настоящему важно: «В такой момент испытываешь замечательное чувство, похожее, пожалуй, на взаимную любовь».

Про любовь и клиентов

У Игоря Чапурина есть особое качество: он надежный и действительно, не на словах любит женщин, которых одевает. Со многими из них дружит и никогда не забывает тех, кто однажды ему помог.

В разное время его клиентками были певица Кристина Орбакайте, актриса Светлана Ходченкова, балерина Светлана Захарова, а также Бейонсе, Уитни Хьюстон, Мадонна, Наоми Кэмпбелл и Шер. Он никогда не просил их выгулять то или иное платье перед камерами. Это получалось естественно, почти само собой.

Уитни необыкновенно шел белый брючный костюм Chapurin. Наоми когда-то скупила в московском бутике Podium половину ассортимента бренда (продавцы вспоминают эту историю со смесью восторга и ужаса: будучи осведомлены о темпераменте «черной пантеры», они опасались, что если что-то пойдет не так, то она разнесет все примерочные). Позже Наоми открывала показ Чапурина в Париже – прошла по подиуму в прозрачном купальнике, вызвав огонь на себя и выведя дизайнера на первые полосы всех газет. А потом вписалась в очередной скандал – и Чапурин стал одним из тех, кто публично поддержал ее в соцсетях. Поэтому ему веришь, когда он говорит: «Клиент для меня – не просто человек, который покупает мои вещи. Выбирая шелковое платье или жакет, люди открываются, рассказывают о себе. Не как психотерапевту, конечно, без воспоминаний о детстве, травмах и прочем. Делая выбор в пользу нашего бренда, они сообщают, что разделяют мои ценности. На всем проделанном мною пути я шел к моим клиентам и благодаря им».

Про клиентов и Дон Кихотов

Когда-то историю его восхождения на модный Олимп с упоением перепечатывали все журналы, настолько она похожа на голливудский сценарий со счастливым концом. Пройдемся пунктиром, чтобы напомнить.

Мальчик из российской глубинки, родившийся в 1968 году в городе Великие Луки, уехал в Витебск, чтобы поступить в технологический техникум. Ночевал где придется (иногда на вокзалах), потому что в общежитии не было мест. Про половину его приключений родители так и не узнали: не рассказывал, не хотел расстраивать. Хотел всё сам. Пошел в армию, отслужил два года, поступил в Витебский технологический институт легкой промышленности и – фанфары – выиграл парижский конкурс молодых дизайнеров, который проводил дом Nina Ricci.

Где Великие Луки – и где Париж и Nina Ricci. Где Витебск – и где Наоми Кэмпбелл и Шер.

Он мог остаться в Италии, стать главным дизайнером модного дома Ирен Голицыной, вдохнуть в него новую жизнь: Ирен ностальгировала по России, а он был очень русским и очевидно очень талантливым. Но в Москве у него открывался бутик на Мясницкой, и он вернулся.

Где Мясницкая – и где виа Монтенаполеоне. Но Мясницкая была ему роднее, хотя шел 1998 год, разгар жесткого экономического кризиса. Будущее России было туманно, будущее молодого дизайнера в России – туманно тем более.

«Конечно, я начинал в другую эпоху. Весь XX и начало XXI века в л – про то, как личность отстаивает право на творчество. Дизайнеры были в первую очередь личностями. Они противостояли коммерции, сопротивлялись как могли, не хотели превращаться в винтики и шестеренки глобальных маркетинговых жерновов. Коммерция, кстати, не всегда так уж плохо. Просто иногда она максимально далека от творчества. Однажды в Париже мы с Сильви Грумбах, фешен-экспертом и пресс-атташе многих модных домов, долго рассуждали: мода – это все-таки искусство или что? Сошлись на том, что искусство, но ровно до тех пор, пока люди готовы ее понимать и носить».

Игорь согласен с тем, что все чаще моду определяет не дизайнер, а байер, не совершенство идеи и ее воплощения, а скорость и успешность продаж. На первый план выходит утилитарность. Но…

«К счастью, большие бренды, такие как Dior или Chanel, еще позволяют себе роскошь иметь на позиции главного дизайнера личность. И пусть они удержат эту планку. Почему это важно мне? Говорят, что сейчас мода – про деньги. Нет, сейчас и всегда мода в первую очередь – это уникальность образа. Потребность быть уникальным не придумана маркетологами, она заложена в каждом из нас. И именно дизайнеры могут эту уникальность поддержать и помочь выразить. Они, то есть мы, как Дон Кихоты. Да, это сражение с ветряными мельницами маркетинга. Но ты должен пусть не выиграть, но противостоять. Как видите, я романтик».

Да, он, конечно, романтик. Но романтик, не лишенный практической хватки. Для автомобильного бренда Exeed разработал премиальную линию мужской и женской одежды – от ремней и кашемировых носков до джемперов и худи. Занимается промышленным дизайном: оформлял фасады завода «Вимм-Билль-Данн» и завода, производящего углеродное волокно, а также VIP-лаундж в аэропорту Домодедово. Сделал много успешных коллабораций: с AliExpress, Альфа-банком, косметическим брендом Clarins.

Предмет особой гордости Чапурина – сотрудничество с Mercedes, с которым у него был длительный контракт. Запуская новую модель, автомобильная марка обычно предлагает какому-нибудь дизайнеру оформить капсульную лимитированную линию: например, с Mercedes так сотрудничал Джорджо Армани. Около четырех лет назад аналогичное предложение поступило Чапурину. Он придумал сделать салон из разных видов замши в 15 оттенках бежевого: цвет переходил от светло-жемчужного на приборной панели до кофейного на задних сиденьях, и на каждом квадратном сантиметре кресел стоял крошечный логотип «Mercedes by Chapurin». В мини-коллекции вышло около 100 автомобилей.

Где Игорь Чапурин – и где Mercedes-Benz. Рядом, в одном автомобильном салоне.

Про Бунина, балет. И снова про любовь