«Случайная» нефть превратила Ага Мусу Нагиева из босоногого баладжарского носильщика во всемогущего финансового титана. Но ни миллионы, ни добрые дела на благо народа, ни архитектурные шедевры, оставленные в наследство городу, не уберегли его от ударов судьбы и почти векового забвения.
В Баладжарах, маленьком пригородном поселении к северу от Баку, в 1849 году у саманчи (торговца соломой) Гаджи Наги родился первенец Ага Муса. Родители даже предположить не могли, какая судьба уготована их сыну. Жили в крайней бедности, едва сводя концы с концами. Детство у мальчика закончилось рано, ведь он помогал содержать многодетную семью. На игры с соседскими ребятишками размениваться было некогда – на его шее трое младших и нескончаемые хлопоты по хозяйству.
В 11 лет Муса решил, что пришло время зарабатывать деньги, и отправился в порт. Применение себе здесь мог найти каждый. Амбалы-носильщики, труд которых был тяжел во всех смыслах, в порту всегда требовались. «Я тебе амбал, что ли?!» – вероятно, с тех самых времен в ходу у бакинцев возмущенный ответ на попытку нагрузить какой-нибудь непосильной ответственностью.
Муса покидал дом в Баладжарах еще до восхода, шел босиком более десяти километров до порта, который располагался на месте нынешнего бульвара. Там водружал на спину палан – специальное приспособление для переноски тяжестей с лямками через грудь, как у рюкзака. Движения, доведенные до автоматизма: присел, приладил пудовый груз (16,38 кг!), пригнулся для равновесия, натянул лямки – и в путь, сверкая пятками! «Мозоли заменили мне обувь», – позднее вспоминал он. И так по 14 часов в день.
За сутки удавалось заработать до 20 копеек, что для семьи было значительным источником дохода. Экономя на куске хлеба и глотке воды, маленький мужчина всякий раз откладывал по три-десять копеек на свою мечту – клочок земли под посевы и овощи, чтобы не надрывать спину с утра до ночи, а жить за счет торговли.
К 18 годам он накопил необходимую сумму и стал землевладельцем. Роя колодец для полива растрескавшейся почвы, он не слишком надеялся, что найдет воду. Каким же было его удивление, когда из-под земли вдруг брызнула нефть. Муса ненадолго растерялся, потом соорудил нехитрую заглушку – и стал продавать сырую нефть ведрами. Своей удачей юноша распорядился как здравомыслящий взрослый человек: на первый заработанный капитал нанял грамотных специалистов-нефтяников, и дело пошло в гору.
В 1872 году Муса женился. Интересно, что его невеста, Умма Сальма, была из знатной и на тот момент более богатой семьи. Тем не менее ее отец разглядел в будущем зяте потенциал и не ошибся: со временем Ага Муса сменил палан амбала на мантию нефтяного короля.
«Николай II назвал его «королем нефти», наградил золотой медалью на Андреевской ленте и орденом Святого Станислава III степени»
«Король нефти»
Безграмотный баладжаpский паренек, отличавшийся острым природным умом и деловой смекалкой, за годы тяжелого труда и нищенской жизни стал проницательным коммерсантом с чутьем и хваткой. Он вкладывал деньги в покупку новых нефтяных участков, организацию и развитие собственного нефтеперегонного промысла, а затем в зарождающееся химическое производство, транспорт и строительство. Через несколько лет практически все скважины в поселке Бинагади принадлежали ему. Являясь арендатором нефтеносных участков в Балаханах, Сабунчах, Амираджанах и Раманах, в 1887 году он основал нефтедобывающую фирму «М. Нагиев», которая в 1913 году вошла в число самых доходных в Баку. Если к 1900 году годовая добыча нефти компанией Нагиева составляла 10 миллионов пудов, то с 1904 по 1908 год эта цифра колебалась в пределах 10–12 миллионов, а в 1908 году достигла рекордных 12 328 300 пудов.
По данным 1910 года, на промыслах Нагиева насчитывалось 45 скважин, из которых 30 функционировали бесперебойно. Из получаемой прибыли значительную сумму он выделял на содержание квалифицированных инженеров и техническое оснащение промыслов. В его распоряжении имелось 30 паровых котлов, свыше 50 паровых машин, два мощных газовых двигателя. Для обслуживания промыслов в селении Раманы Ага Муса организовал механическую ремонтную мастерскую со станками, клепальными машинами и паровыми котлами. По тем временам это был очень высокий уровень технического оснащения. Он создал более 30 тысяч рабочих мест.
Николай II назвал его «королем нефти», наградил золотой медалью на Андреевской ленте и орденом Святого Станислава III степени за вложение капитала в развитие нефтепромысла, строительство трех крупных заводов в «черном городе», а также за внедрение нового механического метода нефтедобычи.
Нагиев являлся крупным судовладельцем на Каспийском море. Вместе с Гаджи Зейналабдином Тагиевым он учредил Бакинский торговый банк. Нагиев лично финансировал постройку 98 зданий, ставших образцами золотого века бакинской архитектуры.
Тяжелая ноша
Преуспев в предпринимательстве, Ага Муса всегда помнил пословицу «Каждая трава на своем корне растет». В фамильном гербе, который украшал каждый построенный им дом, стебли соломы – символ дела, которым зарабатывал на жизнь его отец, а палан и веревка, из которой выведены инициалы «М» и «Н», – напоминание о тяжелом бремени амбала.
Богатство не сделало жизнь Мусы Нагиева ровной и легкой. На долю этого человека выпало много испытаний и невосполнимых утрат. В 1900 году при родах умерла его дочь Уммуль Бану. (Родившаяся девочка выжила и впоследствии, нареченная именем матери, стала известной парижской писательницей Банин, была дружна с Иваном Буниным.) Двумя годами позже ни миллионы, ни лучшие европейские курорты, ни светила мировой медицины не спасли любимого сына Исмаила, который в возрасте 27 лет сгорел от неизлечимого в те времена туберкулеза. Эти потери изменили Ага Мусу. Ведь он так любил своих детей, дал им то, чего сам на заре жизни был лишен, – достаток и блестящее образование. Но у судьбы на всех свои планы.
В 1903 году Муса Нагиев взял на воспитание новорожденного сына своего родного брата Ага Али. Он назвал мальчика Фараджем, что в переводе с фарси означает «счастье, пришедшее после горя», и объявил его своим наследником. Если бы он только знал, каким гонениям из-за этого подвергнется Фарадж и его семья всего через несколько лет…
Построить 100 домов и прожить 100 лет
«Нажить много денег – храбрость, сохранить – мудрость, а умело расходовать – искусство», – любил повторять Ага Муса. Он всегда помнил слова отца: «Экономь – и станешь царем, будь упорным – и добьешься многого». Перед смертью он завещал сыну: «Кто строит, тому Аллах продлевает жизнь. Сынок, помни: сколько красивых зданий ты построишь, настолько и жизнь свою продлишь!» До последних своих дней Ага Муса Нагиев стремился исполнить наказ отца.
К началу XX века Баку становится «Парижем Востока» с великолепными зданиями в стиле барокко, готики, ампира и модерна. В этом была большая заслуга и Ага Мусы. Из окраинного поселения, шумного и пыльного, пропитанного копотью и запахом нефти, Баку превратился в крупнейший промышленный центр с интенсивной торговой, деловой и культурной жизнью. Его стали воспринимать как город, где поселился изысканный вкус, особый эстетический и духовный шарм.
«Зачем ехать в Европу? Я привезу ее в Баку!» – говорил Муса Нагиев и приглашал лучших архитекторов со всего мира. В 1907 году он приобрел участок на улице Николаевской (ныне Истиглалият) в центре Баку и заказал польскому архитектору Иосифу (Юзефу) Плошко дом в память о рано ушедшем сыне Исмаиле. Плошко, один из самых ярких и выдающихся бакинских зодчих, три года ездил в Италию, чтобы найти архитектурный ориентир. В итоге выбрал прообразом «Исмаилии» Дворец дожей в Венеции. Архитектор не просто скопировал кружевное палаццо, но виртуозно соединил венецианскую готику и восточные элементы, мастерски синтезировав несколько стилей и направлений. На фронтоне здания были начертаны изречения Имама Али: «Человек возвышается и достигает желаемого только своим трудом. С рождения до смерти человек должен учиться. Мусульмане! Ваш век умирает вместе с вами, готовьте своих детей к новому веку!»
«Поэзия в камне», «жемчужина архитектуры» – каких только эпитетов не удостаивали «Исмаилию». Но это не спасло дом от мартовских погромов 1918 года. Здание серьезно пострадало как от пуль и снарядов, так и от пожара. В 1923 году под руководством архитектора Александра Дубова его восстановили, правда, во время реставрации были удалены надписи на фасаде и по бокам. После восстановления «Исмаилии» в разные годы здесь размещались различные организации и учреждения: Общество обследования и изучения Азербайджана, Археологическая комиссия, Общество тюркской культуры, Рукописный фонд, Республиканский филиал Академии наук СССР и другие. Сегодня в нем располагается президиум Академии наук Азербайджана.
Другим даром нефтяного магната бакинцам стала крупнейшая по тем временам городская больница (в прошлом имени Семашко, в 1992 году ей вернули имя Нагиева, в 2009-м она была реконструирована). Ага Муса не хотел, чтобы люди, особенно молодые, преждевременно уходили из жизни, как это случилось с его сыном. Здание было построено в 1918 году по проекту инженера Николая Баева. Строительство обошлось в 300 тысяч рублей золотом. Общая площадь больницы – более 100 тысяч квадратных метров.
Ага Муса Нагиев вложил большие средства в сооружение городского Шорларского водопровода, делал крупные пожертвования на развитие просвещения. Он был почетным попечителем Бакинского реального училища (ныне Государственный экономический университет), также возведенного на его средства. Оплачивал учебу в подготовительных классах многим детям из бедных семей. Ага Муса построил красивейшие дома в стиле модерн на Телефонной улице (ныне улица 28 Мая), особняк на Торговой (улица Низами) – роскошный дом, известный бакинцам как «магазин Шахновича». На деньги Нагиева построены немецкая кирха, где ныне действует Зал камерной музыки, бывшая гостиница «Новая Европа», в которой сейчас расположен офис российской нефтяной компании ЛУКОЙЛ, и еще множество прекрасных зданий.
Ирония судьбы
В конце декабря 1906 года неизвестные, представившись агентами охранки, остановили экипаж нефтепромышленника. Это был уже третий случай, когда Нагиева похищали. Смелый и волевой, с закаленными нервами, Ага Муса понимал, что похитители заинтересованы в его деньгах, а не трупе. Под дулом пистолета он хладнокровно торговался: «Не дам ни копейкой больше, убьете – не получите ничего!» И сбил цену вдвое. Его умение держаться и чувство юмора вызвали уважение у главаря бандитов. Это был грузин с изъеденным оспой лицом по кличке Коба, будущий «отец народов» Иосиф Сталин. Коба тоже приглянулся Нагиеву, понимавшему, что за подобными людьми с их идеями о социальном равенстве – будущее. И уже через два дня после этого похищения они как старые друзья пили чай в подвале одного из конспиративных домов в «черном городе». Коба даже подарил Ага Мусе клавесин, который до сих пор хранится в доме Диляры ханым, внучки миллионера.
Очарованный Кобой, Нагиев уже безо всякого сопротивления отдал требуемую сумму и даже вызывался тайно ему помогать. Вскоре через доверенных лиц он стал передавать немалые суммы на нужды большевистской партии. Позже, скрывая свою криминальную юность, Сталин полностью вычеркнет этот нюанс из отечественной истории. Ирония судьбы горька: главным инвестором большевиков был крупнейший бакинский капиталист, которого потом за его капиталы и заклеймили.
В апреле 1920 года после установления советской власти все имущество одного из самых энергичных и предприимчивых бакинцев, который был опорой общества и самым богатым азербайджанцем на всем Закавказье, конфисковали. Большевики всеми способами стремились завладеть деньгами нефтяных магнатов. Известных людей, за которыми числилось немало добрых дел, вдруг стали называть врагами народа. В течение многих десятилетий запрещалось говорить о том, что сделали для Баку и бакинцев такие яркие личности, как Муса Нагиев. Именно тогда и сформировался его портрет как человека крайне скупого, не интересовавшегося ничем из того, что составляет гордость Азербайджана. Недоброжелатели намеренно культивировали образ «проклятого эксплуататора», стараясь скрыть, что вся жизнь Нагиева связана с меценатством и патриотизмом, что на его счету много благотворительных акций.
Ага Муса знал цену каждому заработанному рублю. Вероятно, ярлык скупца прикрепился к нему еще из-за одного случая. Рассказывают, что на одном из благотворительных вечеров он положил на поднос для пожертвований довольно приличную сумму. Оказалось, что его сын несколько минут назад дал в три раза больше денег. «Что ж, это неудивительно, – лукаво улыбнулся Ага Муса, – ведь он сын миллионера. А я чей сын? Простого саманчи!»
Кому бесславье, а кому бессмертие
Ага Муса умер 4 марта 1919 года. Сердце не выдержало вандализма, учиненного в городе дашнаками, и поджога «Исмаилии». Ему было 70, и, чтобы прожить 100 лет по отцовской формуле, ему не хватило всего двух зданий… На следующий день бакинские газеты вышли под заголовками «Ушел из жизни крупный нефтяной магнат, благотворитель Ага Муса Нагиев – человек, который многим пожертвовал во имя родного города».
Самый влиятельный и богатый российский нефтепромышленник Муса Нагиев, мечтавший найти покой рядом с сыном в Кербале, был похоронен на старом чемберекендском кладбище, словно нищий. На упоминания его имени наложили табу, родным запретили навещать его могилу. Мецената объявили капиталистом-экспроприатором, а на членов его семьи легло клеймо «наследники магната». У них отобрали все: нефтепромыслы, корабли, заводы, дома, банковские счета, фамильные драгоценности, предметы искусства и даже доброе имя.
В 1930-е годы кладбище в Чемберекенде ликвидировали и разбили на его месте парк имени Кирова. Родственникам удалось спасти останки Нагиева и перезахоронить их в Баладжарах. Потом и это кладбище было практически разрушено. Только 23 июля 1998 года Ага Муса обрел покой. В этот день его останки были в третий раз извлечены, завернуты в белый саван и преданы земле по всем правилам исламского шариата. В конце декабря 1998 года внучки Мусы Нагиева Диляра и Солмаз установили на его могиле надгробный памятник из белого облицовочного камня аглая – уменьшенную копию «Исмаилии», одного из самых замечательных архитектурных творений, которое он когда-то подарил своему городу.
Путь из бедности в богатство порой бывает стремительным и даже молниеносным, как, впрочем, и обратный – из богатства в бедность. Жизнь может испытывать на прочность горестями и радостями, забвением и славой. А случается, что и всем сразу. Ага Муса Нагиев проделал путь от амбала до миллионера, построил в Баку нефтяную империю, Шолларский водопровод и почти сотню прекрасных памятников архитектуры, которые до сих пор служат людям. А потом потерял все, даже доброе имя. Но до последнего вздоха он сохранял огромную силу и твердость духа, достойно неся нелегкое бремя. Человечность была главной ношей его жизни.