В теннисную элиту СССР он входил необычайно долго: 17 лет не выпадал из десятки сильнейших, трижды был в тройке. А всего выступал на высшем уровне 25 лет – сейчас такое спортивное долголетие представить себе невозможно. Уроженец Баку Сергей Лихачев 15 раз выигрывал первенство страны, успешно выступал на турнирах Большого шлема и в Кубке Дэвиса – и прославился как сильнейший парный игрок в истории советского тенниса.
Улицу 28 Мая (в советское время – 28 Апреля, а до того – Телефонную) в старом путеводителе назвали «бакинским Невским проспектом». Отчасти вполне заслуженно. На излете Российской империи здесь строили архитекторы Иосиф Плошко, Иван Эдель, Адольф Эйхлер и другие заезжие знаменитости. Здесь много роскошного модерна, стоит замечательная лютеранская кирха, построенная в том числе на средства Нобеля. В общем, это была шикарная, престижная улица.
И только в самом конце, около Черногородского моста, Телефонная теряла свой лоск и становилась преддверием Черного города. Ветка железной дороги, путепровод (он как раз и носил гордое звание моста), вагоноремонтный завод – в общем, скорее Охта, чем Невский. В начале ХХ века здесь построили два дома для заезжих инженеров-нефтяников. Чтобы иностранцы не скучали, между домами соорудили теннисный корт, первый в Баку. Потом случилась революция, дома заселили рабочим людом, но корты остались.
Советская власть недолюбливала «буржуазный» спорт (таковым одно время считался даже футбол). Снисхождения заслуживали только те виды, которые развивали способности, применимые в бою. Легкая атлетика. Плавание. Гимнастика. Стрельба. Лыжи. Ну и шахматы, поскольку в них играл Ленин. Лаун-теннис затесался в этот список в силу совершенно невероятного обстоятельства: кто-то решил, что подача в теннисе близка по технике к метанию гранаты. Так или иначе, первый чемпионат СССР по теннису состоялся аж в 1924 году (по футболу – только в 1936-м).
Для аристократического вида спорта не было ни тренеров, ни площадок – пришлось довольствоваться инфраструктурой, построенной еще при царизме. Теннисные корты на задворках Бакинского вагоностроительного завода приписали к обществу «Нефтчи». Ракетки тут мелькали в двадцатые, тридцатые и даже сороковые годы. Для мальчишек из бывших инженерных домов теннис, который они видели из окошек, был ближе и понятнее футбола или городков. В том числе для родившегося здесь в 1940 году Сергея Лихачева.
На смену Озерову
Жизнь советского спортсмена была упорядочена, а целеполагания – очевидны. Сначала нужно было хорошо выступить, как тогда говорили, «по юношам», то есть выиграть что-нибудь значительное на юношеском или юниорском уровне. Потом – достойно выступить (а лучше победить) на чемпионате страны уже среди взрослых. Пробиться в сборную СССР. И как вершина карьеры – Олимпийские игры или первенство планеты.
Понятно, что в теннисе всё было кувырком. Во-первых, не существовало ни чемпионата мира, ни Олимпийских игр. Во-вторых, не было как таковой и сборной страны. Зато существовал малопонятный мир зарубежных турниров с запутанной иерархией и главное – с необходимостью тратить на поездки валюту. В общем, заниматься теннисом в СССР 1960-х годов – и тем более тренировать и руководить – было занятием малоперспективным с точки зрения орденов, премий, званий и других материальных благ. В теннис играли энтузиасты – что, кстати, сближало советских теннисистов с их коллегами по всему миру: в то время это повсеместно был чисто любительский вид спорта.
Лихачев прославился очень рано – в 18 лет. В советском теннисе заканчивалась эпоха Николая Озерова, длившаяся два десятилетия с гаком. В 1958 году Озеров в последний раз выиграл первенство СССР в паре с Сергеем Андреевым – опытнейшим, но по сравнению с Николаем Николаевичем еще довольно молодым игроком. В тот год Андреев выиграл еще одиночный финал – и в нем ему противостоял 18-летний бакинец Лихачев. Матч получился упорным: в четвертом сете дошло до счета 9:7. Лихачев играл не по годам: цепко, уверенно, эмоционально скупо.
В следующие два года их пара с Михаилом Мозером дважды встречалась с Озеровым и Андреевым в финалах первенства страны – и дважды побеждала. После второго проигрыша в 1960 году Озеров окончательно решил уйти из большого спорта. И если в одиночном разряде единоличного лидера у советского тенниса не было еще долго, то сильнейшим парным игроком страны все сразу и безоговорочно признали Лихачева.
«Сильнейшим парным игроком страны все сразу и безоговорочно признали Лихачева»
Вход в свет
Лихачев заблистал в самые важные для советского тенниса годы. Если остальные виды спорта вышли из международной изоляции еще при Сталине, то с теннисом это произошло лишь во второй половине 1950-х. В 1958 году ровесница Лихачева москвичка Анна Дмитриева выиграла Уимблдонский турнир среди девушек. Год спустя юношеский турнир выиграл эстонец Тоомас Лейус. Спортивному начальству стало ясно: на крупнейшие международные турниры ездить можно и нужно.
На чопорном Уимблдоне советские теннисисты чувствовали себя зачастую не в своей тарелке: окружавший их мир головокружительно дорогих ракеток Dunlop и рубашек от Фреда Перри и Рене Лакоста был слишком герметичен и непривычен. Тяжелым испытанием для многих был и традиционный визит в Букингемский дворец. Однажды Лихачев в ожидании выхода королевы съел целую вазу клубники, стоявшей для украшения в приемном зале.
О нравах, царивших в советской теннисной сборной, откровенно вспоминал Нугзар Мдзинаришвили. За победу в тренировочном любительском турнире перед Уимблдоном он получил чек на 2 фунта, который никак не мог обналичить. «Однажды, возвращаясь в гостиницу из Уимблдона в машине, Галина Бакшеева и Сергей Лихачев завели разговор о том, что уже израсходовали все деньги. Я с огорчением сказал о своей двухфунтовой «беде». Сидевший на заднем сиденье и. о. президента Федерации тенниса СССР Дмитрий Алексеевич Государев, с которым мы жили в гостинице в одной комнате, тут же обозвал меня: «Ах ты, мальчишка, мелкий спекулянт, ты хотел присвоить эти деньги!» Тут я не выдержал и, схватив Государева за грудки, произнес: «Вы ответите за такие слова!» Представьте мое состояние, когда через день мне играть в Уимблдоне, а я сплю в одной комнате с этим начальником…» Государев по основной профессии был руководителем Главмосавтотранса, а Федерацией тенниса страны занимался на общественных началах. С одной стороны, это было очень «по-английски» (ведь тамошние спортивные боссы тоже были сплошь любителями), с другой – четко показывало место тенниса в советской спортивной иерархии. (Кстати, председателем Федерации тенниса РСФСР на протяжении 20 лет, почти вплоть до распада СССР был поэт-песенник Сергей Островой, автор шлягеров «У леса на опушке жила зима в избушке» и «У деревни Крюково погибает взвод»).
Значительных по тем временам успехов на Уимблдоне Лихачев добивался дважды: в 1963 и 1967 годах доходил до четвертьфинала в парном разряде. В 1966-м был полуфинал на «Ролан Гаррос». В сборной страны на Кубке Дэвиса пара Лихачев–Метревели почти на десятилетие стала основной: кроме грозных в то время румын им не было равных в Восточной Европе. У Лихачева вообще впечатляющая статистика в матчах за национальную команду: 24 победы при всего девяти поражениях.
В СССР же с Лихачевым в паре и миксте соперничать вообще не мог практически никто: победы в этих разрядах давались ему одинаково убедительно. В 1967-м Лихачев становится заслуженным мастером спорта – всего лишь 17-м в истории советского тенниса.
Долгое прощание
В истории мирового тенниса есть ключевые, определяющие вехи. Например, 1873 год, когда были изданы первые правила. 1877-й – первый Уимблдон. 1900-й – первый розыгрыш Кубка Дэвиса. 1926-й – первый контракт, подписанный теннисистом-профессионалом (это была, кстати, женщина, олимпийская чемпионка 1920 года Сюзанн Ленглен). Следующие 40 лет деление на любителей и профессионалов в теннисе стало чрезвычайно жестким, это были попросту разные миры (примерно так же сейчас обстоят дела в боксе).
В начале 1970-х в теннисе наступила «открытая эра»: любители и профи стали выступать на одних и тех же турнирах. Парадоксальным образом это ударило по советскому теннису: состязаться на равных с профессионалами отечественные спортсмены не могли. Еще одним ударом по теннису в СССР стало идиотское решение ЦК о запрете на участие в международных турнирах, принятое в 1976 году: ведь на этих турнирах советские теннисисты могли встретиться с соперниками из страшной ЮАР! Два этих обстоятельства (ну и возраст, конечно, увы) подтолкнули Лихачева к мысли закончить карьеру. В 1973-м он покидает сборную, в 1975-м последний раз выигрывает чемпионат страны, в 1977-м последний раз играет в его финале. Однако простым прощание не получилось: в 1983 году Лихачева, уже тренера, уговаривают выступить за республику на Спартакиаде народов СССР. Команда во главе с Лихачевым занимает восьмое место из 17, а сам 43-летний спортсмен записывает на свой счет очередной рекорд: ведь его первая Спартакиада случилась еще в 1956 году.
Дальше Лихачев тренировал команду Азербайджанской ССР, помогал Шамилю Тарпищеву в сборной Союза. В 1991 году по контракту с Федерацией тенниса СССР поехал в командировку в Португалию – да там и остался: возвращаться домой в тяжелые девяностые годы оказалось не под силу. В городе Лейрии у Лихачева возникла собственная школа, его воспитанники по местным меркам добивались значительных успехов.
В 2007 году его ввели в «Зал славы российского тенниса». И это стало пусть и почетной, но все же формальностью: лучшим парным игроком за всю историю этого вида спорта в нашей стране бакинца Лихачева признали задолго до этого.