Тридцать лет я работаю в Музее истории Азербайджана и все это время не перестаю удивляться богатству нашего наследия, изобилию исторических загадок и красоте нашего города.
Афет Рустамбекова окончила исторический факультет Азербайджанского государственного университета. Имеет ученую степень доктора философии по истории. Восемь лет руководила этнографическим фондом Музея истории Азербайджана. В настоящее время возглавляет Специальный (Особый) фонд Национального музея истории Азербайджана Национальной академии наук Азербайджана. Автор каталога «Археологическое золото Азербайджана».
Если не знающий Баку человек услышит название «Восьмой километр», наверняка подумает, что это местечко где-то в отдалении от города. Если так и было, то давно. Говорят, что, когда была создана первая в СССР электрическая железная дорога Баку–Сабунчи (электричку пустили в 1926 году), на ее восьмом километре был полустанок, возле которого образовался поселок, со временем переросший в огромный жилой массив, весьма престижный. По старой памяти Восьмой километр некоторые продолжали называть поселком, хотя какой же это поселок, если там даже три станции метро есть, и далеко не конечные?
Мое детство прошло в его добрых кварталах возле станции «Аврора», позже переименованной в честь композитора Кара Караева. В школу, правда, я пошла в Улан-Баторе, где тогда работали мои родители, но в Баку мы вернулись быстро. Детство на Восьмом – это библиотеки, книжный магазин неподалеку, прогулки по уютным улочкам, дворовые игры «семь стекол», круговая лапта, резинки. И все друг друга знали, от улицы Жданова до Угловой... Сейчас на нашей детской площадке выстроили высотное здание.
Обязательный телевизионный набор: «Клуб кинопутешественников», «В мире животных», «Международная панорама» и, разумеется, ежедневный просмотр программы «Время» всей семьей. Но при условии, что все дети (а нас было четверо) сделали уроки.
Сдавали макулатуру: за 20 килограммов вручали талон на редкую книгу. Ну как такую взахлеб не почитать! У каждого ребенка и в нашей семье, и в классе был специальный блокнот, где мы вели список прочитанных книг. Мой список был самым коротким в семье из-за моей гиперактивности: общественные мероприятия, соревнования по гандболу... А теперь моя сестра – доктор наук, известный филолог, брат – доктор философии, а младшенькая – переводчик с английского.
***
Самые яркие воспоминания – это праздничные демонстрации. В честь чего они проводились, мы, школьники, особенно не задумывались. Зато подготовка, которая длилась всякий раз не меньше месяца, нас очень радовала, ведь не надо было ходить на уроки! Нам выдавали наряды хлопкоробов и учили пританцовывать, стройно маршировать. В итоге, конечно, все равно получалась неорганизованная, хотя и очень веселая толпа. И этой толпой мы после репетиций отправлялись гулять на Приморский бульвар, а затем поднимались в Нагорный парк, откуда любовались городом и катались на завораживающей карусели «Сюрприз», напоминавшей центрифугу.
В Нагорном парке, возле памятника дважды Герою Советского Союза Ази Асланову меня когда-то и в пионеры приняли. Ах, сколько я готовилась к этому событию! Сколько вертелась перед зеркалом, решая, на какой манер красивее всего носить пионерский галстук! Столько радости!
– Как советских людей просто обрадовать! – позже скажет мне гость из Германии. – Увидеть красивую машину на улице – радость, купить мандарины – радость, попасть в кино – радость.
И ведь верно! Всю неделю мы ждали, когда в субботу вечером в программе «Ретро» киновед Аяз Салаев покажет какой-нибудь классический итальянский или французский фильм. Зачастую черно-белый, порой с переводом в виде субтитров, но все равно удовольствие.
А уж попасть на премьеру индийского фильма в кинотеатр вообще счастье! Тем более если в главной роли мой любимчик Риши Капур, сын Раджа Капура! Школьницей я выглядела достаточно взросло, и меня однажды даже пропустили на фильм категории «Детям до 16 лет запрещается». Это была иранская картина «Долгая ночь» с легендарной Гугуш, снятая незадолго до исламской революции. Я всплакнула над несчастной судьбой Парване и Бабека, но так и не поняла, почему это нельзя видеть детям младше 16 лет. Потому что Бабек игриво укусил Парване за ногу?
Яркие краски, недостаток которых ощущался в быту, особенно в городской архитектуре и одежде, мы дополучали в очень популярных тогда французских и итальянских фильмах, выстаивая длиннющие очереди в кассы кинотеатров. А самая длинная очередь, на моей памяти, была на фильм «Пролетая над гнездом кукушки». Помню, с каким камнем на сердце и тяжелой головой я вышла из кинотеатра. Вокруг и так было серо, мрачно, тяжело – время тотального дефицита, талонов на продукты, а тут еще Милош Форман со своей драмой!
***
«Мне иногда снится один и тот же страшный сон: я веду экскурсию и вдруг обнаруживаю экспонат, про который ничего не знаю, вообще его впервые вижу! Что о нем рассказывать?»
В 1992 году я вышла замуж и переехала на знаменитую Кубинку – уникальный район неподалеку от центра Баку с малоэтажной застройкой, кривыми улочками и тесными двориками. После нашего рабоче-советского Восьмого километра Кубинка мне показалась маленькой, серой, неказистой. Я словно переехала не в другой район, а в другую страну, где, на первый взгляд, немногое изменилось с начала века. Впервые я увидела итальянские дворики с балконами по периметру, впервые познакомилась с традицией еженедельно всей семьей, всем двором ходить в баню... Впрочем, ради меня мой молодой муж соорудил в квартире ванную. Это было очень необычно для Кубинки.
Там были и посейчас сохраняются свои законы, свои правила приличий. Сперва местная братва меня задевала: говорили какие-то глупости вслед, вроде «Ах, какая джейран пошла!» Я не выдержала и пожаловалась мужу. Нет, он не пошел выяснять отношения или устраивать что-то подобное. Нам оказалось достаточно один раз пройтись вместе по улице. Всё! Как отрезало! Больше в мой адрес не летело ни звука, ни слова, ни взгляда – я стала своей.
***
До сих пор я живу на Кубинке. Привыкла.
Привыкла к тому, что в здешних итальянских дворах не запираются двери. Любой сосед может зайти и что-то попросить: лекарство, приправу, скалку… Даже стучатся не всегда. Да и заходить порой необязательно:
– Афет! У тебя пучка петрушки не найдется? – кричат через двор, а у нас на кухне слышно.
– Вчерашний подойдет? Иди возьми! – и голос повышать не особо приходится. У всех ушки на макушке.
Все знают семьи друг друга досконально: родственников, друзей, знакомых.
Пока прохожу 30 шагов по двору, успеваю ответить на вопросы о том, что купила в магазине, как дела на работе и кого встретила по пути домой. А мне подробно рассказывают о своих новостях, а заодно о том, кто сегодня к нам приходил, дома ли свекровь и какую отметку получила моя дочка в школе. Все участвуют во всем, живут единой общиной. Это удобно – всегда есть с кем оставить ребенка, есть кому присмотреть за больным, но и личное пространство сужается очень сильно. Я долго к этому приноравливалась, но теперь часть этого.
Дочери мы дали старинное имя – Зиньят, что означает «богатство, драгоценность». А я сейчас руковожу золотым фондом музея. И мне кажется, что тут есть какая-то связь.
***
«Для меня самая большая загадка – наша Девичья башня. К ней приезжали паломники со всех краев»
Историком я мечтала стать с детства. Проходя мимо Музея истории, часто заглядывалась на большой старинный кувшин, стоящий в его витрине, размышляя, что это такое. Но так уж вышло, что впервые в музей я попала, лишь поступив на истфак: нас привел известный нумизмат Али Раджабли. А на четвертом курсе мне уже удалось устроиться сюда на работу.
Десять лет я водила экскурсии по музею. Про кувшин, который когда-то так меня зачаровывал, я уже могла читать целую лекцию: про первое тысячелетие до нашей эры, про удивительную керамику Газаха...
Экскурсии – очень творческая работа. История вроде бы одна и та же, но к каждому гостю нужно находить свой подход: школьникам – один, студентам – другой, студентам-историкам – третий... Долгое время Музей истории Азербайджана был традиционным пунктом для посещения всех важных гостей нашего города. С кем только мне не приходилось встречаться: и с арабскими шейхами, и с главой чешского парламента, и с турецким адмиралом... Одной из последних высоких гостей стала принцесса Таиланда. Она выглядела совсем не как королевская дочка из сказок: на ней были короткие льняные брючки, кофточка, скромная прическа, множество браслетов на руках.
Мне иногда снится один и тот же страшный сон: я веду экскурсию и вдруг обнаруживаю экспонат, про который ничего не знаю, вообще его впервые вижу! Что о нем рассказывать?
Фондовая работа – совсем иное. Там я и хранитель, и исследователь, и дизайнер, и администратор... Но долго без экскурсий не могу. Все-таки музей живет и эмоциями посетителей, поэтому я, музейный работник, продолжаю ждать новых гостей. Удивительно: порой себя плохо чувствуешь, или устала, или настроение не то, а стоит начаться экскурсии – откуда только берутся силы, здоровье, настроение! У меня даже проходили симптомы гриппа.
***
Баку – город сравнительно не древний. Для истории II век до нашей эры – это практически вчера. Но город полон очарования, тайн и загадок. Для меня самая большая загадка – наша Девичья башня. В древние времена она называлась просто Бакинской башней и, я уверена, была святилищем не местного, а, скажем так, международного значения. К ней приезжали паломники со всех краев, где было в почете огнепоклонство. Девичья башня продолжает ждать новых исследователей.
А мой любимый период в истории нашей столицы – время первого нефтяного бума, когда город вышел за пределы крепостных стен, когда стали возводиться дворцы всех стилей, когда по заказу нуворишей здесь творили польские, немецкие, русские архитекторы, создавая совершенно неповторимый и при том очень гармоничный облик нового Баку. А сколько внимания уделялось деталям! Мне бы очень хотелось составить каталог старинных бакинских дверей, вензелей, орнаментов, лепнины... Это просто кладезь изобразительного искусства! Да и позже нередко создавались архитектурные шедевры, которыми нельзя не гордиться. К примеру, знаменитый Дом с кувшинами – здание треста «Бузовнынефть» на Торговой.
И я, конечно, горжусь тем, что сама сейчас работаю в здании, входящем в золотой фонд бакинской архитектуры. Ведь наш музей располагается в бывшем дворце миллионера Гаджи Зейналабдина Тагиева, построенном польским архитектором Йозефом Гославским. В 2020 году музей будет праздновать столетний юбилей, к этой дате хотим выпустить о нем красочную книгу.
А еще готовим к юбилею экспозицию «Ювелирное золото Азербайджана», в которой впервые покажем гостям золото пяти тысячелетий, включая, например, редчайшее золотое навершие в форме головы быка, относящееся к III тысячелетию до нашей эры. Письменности тогда еще не было, но виртуозное ювелирное мастерство уже практиковалось. Исследуя историческое золото, я убедилась, что в древние времена тоже была мода! Например, в III–V веках колчаковидные сережки с зернью были в ходу на огромной территории – от Сибири до Причерноморья. Откуда это пошло, схож ли химический состав золотых изделий из разных регионов – все это изучать и изучать! Вот отпразднуем юбилей, и засяду за докторскую…