Истории пяти картин Саттара Бахлулзаде, рассказанные директором Азербайджанского национального музея искусств Ширин Меликовой.

Обширную экспозицию Азербайджанского национального музея искусств невозможно представить без Саттара Бахлулзаде – певца природы, оставившего заметный след в отечественном изобразительном искусстве. Жизнь и творчество этого художника всегда стояли особняком от господствующего официоза.

В работах «Голубые скалы», «Гянджинские чинары», «Горы Кавказа», «Виды Губы», «Гранаты», «Гянджинское озеро» он не стремится создать портрет ландшафта или предметов, которые выносит в название картин. Художник просто вдохновляется увиденным и, отталкиваясь от того, что привлекло его взор, творит свой живописный мир. В этом мире розово-голубые струящиеся контуры гор перетекают в танцующие линии, создавая иллюзию едва уловимого ветерка, колышущего траву и полевые цветы, и все изображение будто парит в пространстве, растворяясь в воздухе.

Даже аскетичный облик Абшерона, воспетый многими азербайджанскими художниками, в картинах Бахлулзаде преображается в цветущий райский сад. «Восточная красавица», «Нефтяные Камни», «Голубая сказка», «Вечер на Каспии», «Азербайджанская сказка», «Нардараны», «Древние огни Сураханской земли» – таким необыкновенно поэтическим предстает Абшерон на его полотнах.

Используя разнообразные художественные приемы и пластические свойства живописи, Саттар искал индивидуальный творческий почерк и особую манеру письма, которая позволит приблизиться к осуществлению мечты – посредством цвета и формы достичь гармонии чувств и разума. И глядя на работы мастера последних лет, можно уверенно сказать, что он достиг заветной мечты. Или почти достиг…

Москва, 1973 год. Персональная выставка Саттара Бахлулзаде на Кузнецком Мосту стала важной вехой в творчестве художника. Он уже тяжело болен, но, собрав силы, покинул больницу в Баку и отправился в Москву, чтобы там увидеть свою первую персональную выставку.

На москвичей искусство Саттара Бахлулзаде произвело огромное впечатление – они открыли для себя мир изысканной, утонченной восточной эстетики. И как же это было далеко от принципов соцреализма!

«До вашей выставки я мог сказать, что никогда не был в Азербайджане. Благодаря вам познакомился с Азербайджаном и полюбил его. Думаю, это самая высокая оценка художнику, которую только можно дать. Низкий поклон Вам и Земле Вашей, спасибо!»

Все творчество Саттара Бахлулзаде неразрывно связано с Азербайджаном, его историей и культурой, с его душой. Это ощущается особенно отчетливо в монументальном полотне «Весна моего народа», на котором изображена обширная панорама родного края художника: и окутанные туманом горы, и густые леса, и бескрайние поля, и берег озера.

Его концептуальная задача заключалась в создании картины субъективной реальности, мира сказочной утопии, идеальной гармонии.

В построении перспективы, не столько уходящей вглубь, а плоскостной и многоярусной, спускающейся от пиков гор к иве на берегу озера, ощущается влияние средневекового искусства миниатюры. Азербайджанская миниатюра – один из важных источников, питающих воображение Саттара.

Этот пейзаж буквально пронизан светом и воздухом. Весна вообще была любимым временем года Бахлулзаде, эта же картина посвящена празднику Новруз, отмечаемому в Азербайджане еще с доисламских времен.

На полотне по берегам озера и дальше, в полях, на кронах лесных деревьев разбросаны яркие островки. При желании их можно принять за поэтические образы цветущих лугов, на самом же деле каждый островок – это хонча, поднос со сладостями, крашеными яйцами и свечами, какие традиционно появляются в каждом азербайджанском доме в Новруз. Островки пятнами выделяются на бело-голубом фоне, который тоже не так прост, как кажется. Игра цвета, пляшущих, легких мазков, характерная для пейзажей Саттара периода 1960-х, создает поистине волшебный эффект. Если приглядеться, то в каскаде горных отрогов, очертаний лесов и полей различимы девичьи фигуры, почти сливающиеся с пейзажем. Девушки несут подносы-хончи на вытянутых над головой руках, изящно изгибаясь, словно в танце.

Одним из самых известных пейзажей Бахлулзаде является полотно «Слезинки Кяпаза», изображающее озеро Гёйгёль, в переводе «Голубое озеро». В его прозрачной глади отражаются лесные склоны, создавая оптический обман: вода кажется изумрудной. «Слезинки Кяпаза» – одна из работ, благодаря которым Саттара Бахлулзаде называют отцом азербайджанского импрессионизма.

Образовалось Голубое озеро в результате разрушительного землетрясения 1139 года. Вершина Кяпаза, отколовшись, рухнула тогда в ущелье реки Ахсу, создав запруду. В наши дни берега Гёйгёля являются популярным курортом.

Глядя на знаменитое полотно, невольно вспоминаешь строки Сулеймана Рустама: «Ты словно журавлиная слеза, что уронили с высоты, Гёйгёль…» Однако для художника озеро представлялось, как явствует из названия, слезинками не журавлей, а самой горы. В каком-то смысле это верно, ведь именно со склонов Кяпаза стекает река Ахсу, питающая озеро.

В творческую командировку на Гёйгёль Саттар Бахлулзаде приехал с композитором Арифом Меликовым, для которого путешествие оказалось сюрпризом. Художник позвонил ему среди ночи и пригласил в поездку.

В тех краях по утрам обычно стоит густой туман, Гёйгёль встретил их укутанным в белое покрывало. Ариф отправился гулять по берегу, а Саттар, установив этюдник, принялся за работу. Он сделал серию набросков, но ни один не удовлетворил – гора всякий раз недостаточно идеально вписывалась в композицию.

«А ты слегка сдвинь Кяпаз вправо или влево, как тебе нужно, – посоветовал Меликов. – Ведь все в твоих руках!» И Саттар, вняв совету друга, пожертвовал достоверностью ради идеальной красоты отображения натуры. Когда он заканчивал свой лучший вариант этюда, туман вдруг обернулся ливнем. Смешивая на палитре краски, счастливый, насквозь промокший Саттар воскликнул: «Посмотри, Ариф, это же слезинки Кяпаза!».

Еще одна знаковая работа Бахлулзаде, которая экспонируется в зале Азербайджанского национального музея искусств, «Мечта земли». Написанная в 1963 году, она имеет весьма интересную историю.

На полотне запечатлено Джейранбатанское водохранилище, созданное в 1957 году для подачи воды в Баку и Сумгайыт из реки Самур. Однако на полную мощь система гидроснабжения заработала лишь в 1970-х, когда вступили в строй все очистные установки.

В начале 1960-х, когда в тех местах побывал Саттар, в народе ходили тревожные слухи о том, что уровень воды в Джейранбатане начал падать. Вид окрестностей нового водохранилища произвел на художника тягостное впечатление – перед ним расстилалась безжизненная степь. Это создавало странный контраст не только с назначением Джейранбатана как огромного источника воды, но и с яркими, самобытными видами родной природы, какие Саттар любил изображать на своих холстах.

Трудно сказать, оказались ли тревожные слухи правдивыми, однако тонко чувствующий природу Бахлулзаде не желал расставаться с надеждой, что когда-нибудь эта сухая степь оживет. Символом возрождения стал бутон мака, пробившийся к свету сквозь толщу серой земли. Так, раньше даже, чем сама картина, родилось ее название – «Мечта земли». Вернувшись из поездки, Саттар принялся за работу. Он написал вполне реалистичный вид озера Джейранбатан с голубыми горами на горизонте и то, что пока видел лишь в мечтах, – цветущие поля мака по берегам и гейзерные струи фонтанов.  

Бахлулзаде считал, что для художника важна не только идея, но и методы ее воплощения, необходимость постоянно находить новые изобразительные средства, чтобы передать свои чувства и мысли.

Пример тому – картина «Моя мать», над созданием которой он работал более десяти лет. Сохранились эскизы, благодаря которым можно проследить эволюцию замысла, поиск наиболее выразительных средств в построении композиции и раскрытии образа. На одном из ранних эскизов – полный внутренней созерцательности портрет пожилой женщины. Устремленный поверх зрителя взгляд ее впалых глаз отрешен от мирского бытия. Художник пишет реквием, оплакивая потерю любимого человека.

В более позднем эскизе в облике матери Саттар словно олицетворяет образ матери-земли. Выдвинув фигуру грузной, властной женщины на передний план, он придает ей черты монументальной статичности. Символом безграничной власти является скипетр – зажатый в руке гигантский цветок.

Спустя много лет, в окончательном варианте, Бахлулзаде полностью меняет замысел картины. Отказавшись и от реалистического портрета, и от мифологизированного образа, он изображает почти прозрачную, невесомую фигуру, погружая ее в сказочный пейзаж. Эта женщина уже не властвует над миром, а сливается с горами и цветущими полями, ее кялагаи повторяет контуры вьющихся растений, она словно соткана из плоти и крови родной земли.

Саттар так говорил о своей работе: «…это моя мать, и я изобразил ее на фоне одного из самых живописных уголков – Нахчыванских гор. Вокруг цветущие сады, птицы и река, символизирующая покой и мир… Мама спокойно смотрит вдаль, в будущее, она прожила счастливую жизнь, и дорога уводит ее в счастливое небытие. Кялагаи матери опускается на землю, словно обнимая ее и сливаясь с ней, символизируя единение с землей, которая, как прозрачные воды реки, с каждым днем будет все больше расцветать…»

Картина написана в последние годы жизни мастера – как предчувствие его собственного ухода. В 1973 году у него обнаружили болезнь крови. Друзья отправили Саттара на операцию в Москву, но лечение не помогло, в 1974 году он скончался и похоронен, согласно завещанию, в родном селе Амирджан, рядом с могилой матери.

Саттара Бахлулзаде воспринимают прежде всего как живописца, но большой интерес представляет и его графическое наследие. В Москве он учился на факультете графики, однако живописец Григорий Шегаль, отметив в работах студента уникальное чувство цвета, посоветовал перевестись на отделение живописи.

В графике Саттар создал немало работ, важную часть которых составляют иллюстрации к поэме Физули «Лейли и Меджнун». Произведение, которое можно назвать высшим проявлением суфийской философии, он иллюстрировал в своем любимом томике Физули, на клочках бумаги и обложках тетрадей.

Не исключено, что образ одинокого героя поэмы Бахлулзаде ассоциировал с собой. Ведь неслучайно, как отмечает биограф и исследователь творчества Бахлулзаде Зиядхан Алиев, в народе его называли Меджнуном от искусства. А известный художник Тогрул Нариманбеков, отдавая дань увлечению Саттара поэзией великого мастера, в шутку называл коллегу внуком Физули.