ЛичностиНародная артистка Азербайджана, лауреат ордена «Шохрат» вошла в историю азербайджанской музыки как первая женщина-композитор, создавшая оперу.
Шафига Гулам гызы Ахундова родилась 21 января 1924 года в городе Шеки – одном из древнейших культурных центров Азербайджана, в семье Гулама Багир оглу и Зулейхи Самед гызы Ахундовых. В большой семье Ахундовых росли шестеро детей: Зумруд (дочь отца от первого брака), Шафига, Исмет, Таир, Нариман и Рафига. Во второй брак Гулам Ахундов вступил, будучи зрелым мужем, государственным деятелем и первым секретарем райкома Шекинского уезда. Он вел большую просветительскую деятельность, открывал школы и учебные заведения для бедноты, организовал театр, был создателем и первым главным редактором газеты «Нуха фяхляси». Прогрессивный, но в то же время суровый и неприступный характер Гулама Ахундова сказывался и в воспитании детей. В последние годы жизни Шафига ханым часто вспоминала в интервью историю своего музыкального противостояния отцовским запретам.
Способности к музыке проявились у девочки с малых лет. Зулейха ханым обычно так представляла ее гостям: «А это моя дочь Шафига. Ноги ее вечно танцуют, а руки играют!» Музыка притягивала Шафигу как магнитом, она постоянно что-то наигрывала на пианино и напевала, часто вызывая возмущение отца. Он видел в своих детях будущих серьезных и образованных людей, а Шафиге прочил поприще врача. Но судьба распорядилась по-своему.
В начале 1930-х Ахундовы переехали в Баку, где Шафига начала учиться во 2-й средней образовательной школе. Пианино по-прежнему оставалось ее главным собеседником, она начала сочинять песни. Увлечение музыкой могло бы так и остаться хобби, если бы в судьбу будущего композитора не вмешалась ее старшая сестра Зумруд, к тому времени уже кандидат филологических наук. Она решительно отвела Шафигу к Узеиру Гаджибейли и предложила послушать девочку.
В тот день Шафига Ахундова впервые исполнила свою песню «Ройа» в стенах музыкального заведения. Она сама играла и пела, чем поразила Узеир-бека. Великий композитор, впоследствии признанный основоположником азербайджанской музыкальной культуры, умел поистине пророчески распознать композиторское дарование. В случае с Шафигой Ахундовой он предположил, что она могла бы стать не только композитором, но и замечательной вокалисткой. Этот день стал поворотным пунктом в ее жизни.
***
В источниках не сохранился точный год, когда Шафига Ахундова поступила в Бакинское музыкальное училище имени Асафа Зейналлы. Скорее всего, это случилось в 1938–1939-м, после окончания седьмого класса средней школы. Шафига учится игре на таре у Агабаджи Рзаевой, музыкальной теории – у Мамеда Насирбекова и одновременно начинает заниматься композицией с самим Гаджибейли. Позже она продолжит занятия классической композицией в Бакинской консерватории (1951–1956) в классе Бориса Зейдмана – к тому времени она уже будет известным композитором.
Практически до самой смерти Узеира Гаджибейли в 1948 году Шафига Ахундова занималась и работала под его руководством, познавая композицию и основы азербайджанской народной музыки. К началу 2000-х она оказалась «последним из могикан» – единственная из учеников Узеир-бека дожила до этого времени. В воспоминаниях о великом композиторе и учителе запечатлен и процесс ее собственного становления.
«Узеир-бек называл меня «гочак гыз» («храбрая девочка»)», – вспоминала Шафига ханым в одном из последних интервью. Она могла сказать или сделать такое, на что отважился бы не всякий парень. Сам факт поступления в музыкальное училище против воли отца уже был смелым шагом. В первые дни тот даже не желал пускать ее домой, и девочке приходилось ночевать у соседей. А потом все же сдался – Зулейхе ханым уговорами удалось помирить мужа и дочь.
В классе Гаджибейли Шафига ханым познавала не только основы музыки, но и глубину человеческих взаимоотношений. «Как-то я пришла на урок, и Узеир-бек, взглянув на меня, сказал: «Что-то не нравишься ты мне сегодня, Шафига. Почему у тебя глаза красные? Ты плакала?» Мне пришлось признаться, что я потеряла талоны на хлеб. Это было в годы войны, когда хлеб в магазинах выдавался по карточкам. И тогда он, не раздумывая, отдал мне свои талоны и попросил дать обещание, что я никогда не буду терять хлебные карточки».
Обучая композиции, он требовал, помимо постоянной работы над собой и досконального изучения мировой и национальной культуры, также пристального внимания ко всему окружающему, в первую очередь к людям. Шафига была верным последователем своего учителя. Ее волновала каждая деталь, каждая мелочь. Вот еще один штрих из воспоминаний Ахундовой: «Помню, во время одного из занятий, когда Узеир-бек нам что-то объяснял, я, не удержавшись, прервала его: «Учитель, у вас лицо побледнело! С вами все в порядке?» Сокурсники с ужасом посмотрели на меня, а Узеир-бек закрыл лицо руками, помолчал минуту и тихо ответил: «Ты права. Мне действительно нехорошо. Вы все можете уходить, урока сегодня не будет».
***
«Шафига была верным последователем Узеира Гаджибейли»
Начало композиторской деятельности Шафиги ханым пришлось на годы войны. Уже тогда в прессе отмечали, что «Шафига Ахундова – одна из первых молодых азербайджанских девушек-композиторов, которая своими замечательными песнями, прекрасной музыкой служит Родине». Первые композиторские пробы Ахундовой сразу получили известность и признание. Так, в Москве на пленуме 1948 года наряду с другими произведениями азербайджанских композиторов исполнялись ее вокальные сочинения. Она пишет не только песни, но и произведения для симфонического оркестра: поэму на стихи Низами «Джаханда», симфонические опусы «Моя победа», «Твоя любовь», «Победа наша».
Исполнялись ее произведения и на I съезде композиторов Азербайджана: «Колыбельная» для оркестра народных инструментов, песни «Красивый парень», «Индийская девушка». Особенно дорог для Ахундовой был написанный в юности «Танец колхозниц», название которому дал Узеир Гаджибейли.
Самой памятной страницей того периода останется ее участие в создании первого гимна Азербайджана в 1944 году. Этот малоизвестный факт – еще один яркий штрих к творческому портрету композитора: в национальном гимне, музыке, которая поднимает на ноги миллионы людей, есть и ее вклад. К созданию гимна Гаджибейли привлек своих учеников: Ашрафа Аббасова, Сулеймана Алескерова и Шафигу Ахундову. Первым исполнителем на прослушивании в филармонии стала сама Шафига ханым.
***
Своего сына она назвала Талехом. Имя, в переводе с арабского означающее «судьба», пришло к ней как откровение, как просвет, в котором в одно мгновение высветилась вся ее жизнь. «Я думаю, это был знак свыше, как будто что-то в сердце подсказало мне дать сыну это имя», – вспоминала Шафига ханым.
Мальчик родился в 1959 году. История умалчивает о причине развода Шафиги ханым с мужем, и сына она воспитывала одна. Рассказывает Земфира Кафарова, музыковед, близкая подруга и исследователь творчества Шафиги Ахундовой: «У Талеха с детства проявились необычайные музыкальные способности. Он поступил в класс фортепиано музыкальной школы имени Бюль-Бюля, а по окончании перешел в консерваторию. Я преподавала тогда в обоих музыкальных заведениях, и мальчик фактически рос на моих глазах. С первых дней стало ясно, что ему требуется особое отношение, потому что удивительные способности и виртуозный талант Талеха граничили с нервным расстройством. Это был непростой ребенок…»
Как выяснилось позже, у мальчика было страшное и неизлечимое заболевание – шизофрения. То, как Шафига ханым в одиночку, без чьей-либо помощи боролась с его недугом и ежедневно побеждала, тема для отдельной книги. Талех постоянно был погружен в музыку. Помимо его собственных занятий, мать стала привлекать сына и к своим сочинениям, советоваться с ним. Они вместе ходили на концерты, ездили по всем районам Азербайджана на конференции и фестивали, Шафига ханым всюду находилась рядом с ним и фактически лечила его музыкой, инстинктивно понимая, что для сына это единственное спасение. Результат был поразительным! «Человек-оркестр» – так назвал Талеха известный композитор Тофик Кулиев. К 20 годам юноша исполнял произведения матери на всех прослушиваниях, работал с вокалистами, позже начал помогать ей в аранжировке, композиции, писал собственные произведения. Именно благодаря ему впервые прозвучала на прослушивании и была поставлена знаменитая опера Шафиги Ахундовой «Скала невесты».
Мечта написать мугамную оперу в стиле Узеира Гаджибейли зрела у Шафиги ханым с юношеских лет. Преддверием к ней стала музыка, написанная для радиоспектакля по повести Сулеймана Рагимова «Скала невесты». Эта пьеса получила большую популярность, она часто звучала по радио и нравилась слушателям. Тогда у Ахундовой зародилась мысль написать оперу. В этой идее очень поддержал ее и сам писатель. Он даже купил для нее клавир оперы Гаджибейли «Кёроглы», постоянно интересовался, звонил, торопил…
В 1972 году мечта стала реальностью. «Я хорошо помню день прослушивания, большое собрание композиторов и писателей, помню волнение Шафиги, – рассказывает Земфира Кафарова. – Впервые в Азербайджане оперу представляла женщина! Надо сказать, реакция комиссии была неоднозначной. Дело в том, что это произведение Шафига ханым создала на основе мугамной и песенной оперы. Появившиеся в начале прошлого века, эти жанры так и не прижились в композиторской практике, оставшись экспериментальными направлениями. Тем не менее премьера «Скалы невесты» прошла с успехом. Было много положительных рецензий в прессе, но самое главное – это произведение стало эпохальным не только в творчестве Ахундовой, но и в истории азербайджанской музыки».
***
Шафига Ахундова прожила долгую творческую жизнь. Она плодотворно работала до 80 лет. Кроме камерных и симфонических сочинений ею написана музыка к 60 драматическим спектаклям. Но для большинства ценителей ее творчества имя Ахундовой связано в первую очередь с песнями. Они звучали повсюду, и не только в Азербайджане. Младшая сестра Рафига вспоминала: «Стоило выйти с Шафигой на улицу, как ее тут же окружали со всех сторон, целовали руки, просили автографы, говорили добрые слова...»
Около 600 песен оставила нам в наследие выдающийся композитор. Написанные на стихи Низами, Физули, выдающихся поэтов-современников, они исполнялись лучшими азербайджанскими певцами: Шовкет Алекперовой, Зейнаб Ханларовой, Сарой Гадымовой, Фатмой Мехралиевой, Флорой Керимовой и многими, многими другими. Как певцы, так и слушатели влюблялись в ее песни сразу и навсегда. «Для меня песня – это маленькая человеческая новелла, – говорила композитор. – Песня должна быть демократичной, но не напоказ, а действительно доступной. Есть старое, может быть, сентиментальное понятие – любить людей. Если песня не защищает человеческие ценности, нет смысла ее создавать. Песню можно писать, когда ты уверена, что можешь воплотить то, что чувствует и думает большинство людей».
Человек одержимый, Шафига ханым Ахундова относилась к своим песням как к детям, которых «растила с пеленок»: сама находила поэта, увлекала его идеей, сама их пела и радовалась от всего сердца, если задуманное удавалось. Она всегда чувствовала, что нужно людям, о чем они хотят петь.
Каждый раз, когда композитор создавала новую песню, ее беспокоил вопрос, понравится ли она слушателям, поможет ли в развитии эстетического вкуса. Шафига ханым считала: «Самый лучший критик – взыскательный слушатель, и авторы никогда не должны забывать об этом». Песня и стала ее последним произведением в 2004 году: песня с еще одним судьбоносным названием – «Махны олмюр» («Песня не умирает»).
Она ушла из жизни 26 июля 2013 года на 89-м году жизни. Перед смертью завещала похоронить ее под любимую песню. С Шафигой Ахундовой прощалась вся страна, а ветер разносил над аллеей почетного захоронения и над всем Баку ее прощальный завет в песне «Хаят, сен не ширинсен!» («Жизнь, как ты сладка!»).
***
Она жила музыкой – в радости и упоении. Жила очень скромно, не умела распоряжаться бытом, но стоило ей улыбнуться, как все это становилось мелочью по сравнению с жизнью, которая так прекрасна! Шафига Ахундова до последних дней оставалась очень красивой женщиной, она легко находила общий язык с разными людьми, всегда была приветлива и внимательна к другим. В ее глазах не было усталости, потому что они всегда светились. Как будто чуть приподнятая над землей, отвлеченная от мирской суеты, она, словно облако, впитывала в себя упоение жизнью, чтобы вернуть его людям – в песнях, в своей музыке, в любви к сыну и своей земле.
«Стоило выйти с Шафигой на улицу, как ее тут же окружали со всех сторон»
Фотографии из личного архива Шафиги Ахундовой и Азербайджанского государственного музея музыкальной культуры.
