Кения – это самая суть Африканского континента; силу земли здесь ощущаешь буквально. Жизнь в саванне, в глубине национального парка Масаи-Мара зависит от солнца, и дождя, и неожиданно крепких ночных заморозков, и направления ветра. Здесь мало что значат материальные ценности, но почти всё – чутье и удача. Лейла Алиева совершила путешествие в один из лучших эколоджей Кении и делится впечатлениями. 

Это была моя первая встреча с Африкой. Я уже довольно долгое время чувствовала, что нужно туда поехать. Я вообще думаю, что человек подсознательно знает, где ему будет хорошо. Эту поездку я очень ждала и волновалась, чтобы она сложилась. И как только мы ступили на африканскую землю, эта красота, природа, люди меня совершенно покорили. После путешествия я не устаю всем советовать: хотя бы раз в жизни Африку нужно увидеть. Это впечатления, которые ни с чем не сравнятся.

Нашу группу сопровождал очень профессиональный гид Алан Еуорт. Этот человек знает все о каждом животном, о каждой веточке. И для меня стало удивительным, насколько там это оказывается важным. Например, Алан рассказал историю, которая произвела на меня большое впечатление: когда жираф начинает объедать листья с дерева, дерево вырабатывает яд, чтобы животное перестало его есть; жираф переходит к соседним деревьям, и первое дерево каким-то образом посылает им сигнал, и они тоже начинают вырабатывать яд, чтобы отпугнуть жирафа. Можно было бы объяснить это тем, что ветер переносит горькую субстанцию с дерева на дерево, но ветер не всегда дует в нужном направлении. Я скорее вижу здесь другое объяснение, подтверждение того, что все в мире – сложнейший механизм и что даже деревья способны общаться.

Наш день начинался в шесть утра, а иногда – в три ночи. Спать почти не приходилось, но все было настолько интересно, что, в общем, и не хотелось. Считается, что в Кении самые зрелищные сафари во всей Африке. Я собиралась и в Ботсвану, и в Танзанию, но Кения для первого раза оказалась самым правильным выбором: там огромные открытые пространства, и можно увидеть все сразу. Уж не знаю, совпадение ли, удача ли, но любое животное, про которое мы говорили, тотчас же появлялось. Другие гости рассказывали, что ждали по три-четыре дня, чтобы встретить одного льва. Мы же видели львов практически каждый день. Один раз, уже глубокой ночью, мы остановились часа на три и наблюдали, как стая львов охотится на зебру. Вокруг нашей открытой машины собралось, наверное, два десятка хищников. От отсветов фонарика у них светились глаза. Львы в движении, да еще в такой близости – совершенно чарующее зрелище. Ни фотографии, ни кинопленка не могут это передать.

Мы видели носорогов, зебр, жирафов практически каждое утро, когда выходили из палатки. Встречали бегемотов, которые, кстати, считаются самыми опасными африканскими животными. Однажды мы задержались на болоте, и нас предупредили, что это может быть опасно, потому что по ночам выходят бегемоты. В Африке и погода, и время существуют как будто в другом измерении – очень резко темнеет; когда внезапно сгустились сумерки, мы увидели мокрые следы бегемотов. Мне казалось, будто тридцать минут, что мы возвращались к машине, тянулись три часа.

Жили мы в палатках. Мобильной связи в парке нет, и это оказалось большим преимуществом – можно было отключиться и от работы, и от привычной жизни. В палатках не было дверей и стен, и по ночам мы слышали крики диких зверей. В постель с собой брали грелки, чтобы не замерзнуть. Ночью покидать жилище запрещалось во избежание встречи со львом. Но если уж непременно нужно было выйти, тебя обязательно сопровождал один из членов племени масаи, чтобы, увидев льва, ты от страха не бросился бежать, потому что это самое опасное. Ну а в остальном в палатках все было устроено очень удобно, и мы с комфортом провели там неделю. Мне повезло, что мы оказались в Масаи-Мара, в новом лодже Ричарда Брэнсона Mahali Mzuri. Здесь все удивительно правильно организовано. Оттуда ничего нельзя увезти – ни перышка, ни листочка. Гостям так и говорят: «Мы разрешаем забрать с собой только фотографии». У меня и мысли не было ничего срывать – настолько не хотелось сделать больно ничему живому.

В Африке я думала о том, что и на азербайджанскую землю обязательно нужно перенести идею экосафари – ведь экотуризм прежде всего защищает природу. У нас бесподобная природа: и горы, и реки, и леса, и животные. В Азербайджане представлены девять из 11 климатических поясов. Баку, конечно, один из самых развивающихся городов в мире, но есть люди, которые готовы совершить многочасовой перелет только ради того, чтобы побыть наедине с природой, увидеть редкого зверя или птицу. У нас такие животные есть, но их надо защищать. Вот, скажем, был каспийский тигр – и 50 лет назад исчез. Сегодня наш приоритет – спасение кавказского леопарда. Мы заключили контракт с Zoological Society of London, которое подготовит так называемый feasibility study, полный анализ осуществимости проекта по защите леопарда. Дальше, я надеюсь, все пойдет по плану, и мы начнем развивать экотуризм. В то же время сейчас в Азербайджане строится один из самых больших в мире зоопарков, появится очень серьезная научно-исследовательская база.

Я часто встречаюсь с экспертами по охране окружающей среды и чем больше узнаю, тем сильнее хочу посвятить себя этой проблеме. В мае мы организуем одну из самых больших экологических конференций. В Баку соберутся эксперты по защите кошачьих со всего мира. Эта тема актуальна сейчас для разных стран, и важно работать над проектами совместно, делиться опытом. Мы передавали газелей в Грузию, занимались проектами по защите астраханского лебедя, делились опытом по защите зубра, сейчас издаем учебники по экологии, сотрудничаем с российским Фондом дикой природы. Чем больше людей получат образование в этой сфере, тем больше мы будем ценить то, что у нас есть. 

Национальный парк Масаи-Мара

Из нескольких десятков кенийских заповедников и национальных парков Масаи-Мара – не самый большой, но самый известный. Он расположен всего в 220 километрах от столицы Найроби, и здесь возможна комфортная жизни в дикой природе (ведь некоторые, думая о поездке в Африку, робеют именно из-за спартанских условий). Наконец, Масаи-Мара – это большие открытые пространства, травянистая саванна, куда приходят к воде животные. С июля по октябрь здесь можно наблюдать один из самых величественных спектаклей на планете – великую миграцию. В поисках свежих пастбищ и воды из Серенгети в Масаи-Мара отправляется больше миллиона антилоп гну, зебр и газелей Томсона, и за ними следуют хищники. Переживают это путешествие в 1600 километров далеко не все. А в ноябре – обратная дорога.

Племя Масаи

Кочевой народ масаи, живущий в саваннах юга Кении и севера Танзании, почти не изменил уклад своей жизни за последнюю тысячу лет. Масаи всегда были скотоводами, бесконечно перегонявшими свои стада с пастбища на пастбище на территориях, в наше время ставших заповедными. Кроме того, из всех африканских племен именно масаи, похожие на высокие черные тени, получили славу воинов и охотников. Их оружием были и остаются пара ног и копье, а главной стратегией – бег: если масаи не мог догнать животное, он бежал за ним, пока оно не выдыхалось.

В наши времена эта способность обрела неожиданное применение – из масаи вышли чемпионы по бегу, как, например, Дэвид Рудиша, получивший золото на Олимпиаде 2012 года.

Нобелевский лауреат по литературе Карен Бликсен, жившая в Кении, писала о масаи: «Походка у масаи напряженная, они ставят одну точеную ногу впереди другой, но движения рук, запястья и кисти у них на редкость плавные. Когда молодой масаи натягивает лук и спускает стрелу, кажется, что сухожилия его длинных рук звенят в воздухе вместе со стрелой... Смотреть на воина-масаи – истинное наслаждение.

У этих юношей до крайности доведена некая интеллигентная, особая изысканность, которую мы называем словом chic, – дерзкая, фантастическая надменность только прикрывает их непоколебимую стойкость и верность своей природе».