Азербайджанский павильон Vita Vitale, посвященный искусству и природе, в палаццо Гарцони

Стены темной комнаты расцвечивают лишь волнистые белые линии. Узоры сплетаются и, становясь все более причудливыми, проявляют на плоскости силуэт дерева, ветви и корни которого тянутся в разные стороны, стремясь захватить все пространство. Эти же линии прорастают в установленную в центре композиции скульптуру: человеческое сердце, испещренное сосудистой сеткой, оказывается связанным с деревом общими корнями. Пока сердце бьется – дерево растет, пока растет дерево – бьется сердце. Инсталляция «Жизнь» Лейлы Алиевой открывает Азербайджанский павильон Vita Vitale, посвященный связи искусства и экологии. 

Перед входом в палаццо Гарцони стоит другое дерево. Своими корнями оно, кажется, цепляется за венецианскую мостовую, пытаясь добраться до вод лагуны. Скульптура «Безмолвие» (2013) швейцарца Уго Рондиноне выглядит так, будто доставлена в Венецию из зачарованного леса Снежной Королевы: белое дерево без листьев. Художник нашел 2000-летнюю плодоносящую оливу недалеко от города, в котором родились его родители, и отлил ее ствол в алюминии. Установленное на лишенном растительности Гранд-канале голое дерево вызывает тревожные ассоциации. И если черное древо Лейлы напоминает о жизни, то белая олива Рондиноне кажется его антиподом. 

Новые острова

Тема экологии актуальна для Венеции, как ни для какого другого города Европы. По свидетельствам историков, еще в начале ХХ века острова лагуны были усажены садами и парками. В современной Венеции зелени почти не осталось. Город страдает от регулярных наводнений и от нашествия беспечных туристов, оставляющих после себя тонны мусора. По всей Венеции развешаны плакаты активистов, борющихся с круизными лайнерами: последние ежедневно заходят в лагуну, нанося непоправимый ущерб ее водам и микрофлоре. 

На первом этаже Азербайджанского павильона кураторы установили мобильную лабораторию IDEA – результат сотрудничества художников и ученых. В разработке проекта приняли участие профессор Университета Ньюкасла Рейчел Армстронг, биолог Джулиан Мельчиорри, художники Майк Перри и Лейла Алиева. В недрах этого компактного, но совсем не игрушечного научного учреждения разрабатывается новый материал – синтез водорослей и пластика, позволяющий выращивать в лагуне искусственные участки суши, пригодные для жизни. 

«Наша с Лейлой идея состояла в том, чтобы создать пространство, в котором искусство, дизайн, архитектура и наука попробовали бы совместно ответить на вопросы, связанные с природой и новыми технологиями, – рассказывает куратор проекта Рейчел Армстронг. – В Венеции ежегодно выбрасывают в воду 30 тысяч тонн пластика. Загрязнение происходит в куда больших масштабах, чем мы представляем. Необходимо убрать горы мусора с морских путей, которыми перемещаются рыбы и животные, и превратить весь этот пластик в новую земную твердь – вернуть обратно в природный цикл. Мы обнаружили в окрестностях Венеции уникальную разновидность водорослей и пытаемся использовать ее, чтобы научиться справляться с отходами. Огромные пластиковые континенты плавают в океанах, а мы создаем из них новую землю и помогаем населить ее микроорганизмами. Мы говорим о природе как о Творце: она удивительным образом сама изменяет разные полимеры. Зайдя в нашу лабораторию, посетители павильона могут в этом убедиться. Здесь наглядно показано, как неорганическое может стать органическим. Художники и архитекторы помогают ученым понять, как можно использовать научные открытия в городском пространстве».

Вторичная арт-переработка

Тема вторичного использования неорганических отходов давно интересует художников. Каждый ищет оригинальные способы внедрить вредный пластик в современный арт-процесс так, чтобы вышло не только экологично, но и визуально убедительно.

Пакистанец Халиль Чишти создает скульптуры из полиэтилена. Человеческие фигуры, сделанные из обыкновенных мусорных пакетов (One After the Other, 2014), выглядят трагически уязвимыми и непрочными. Их тела рвутся и качаются на ветру. Они не способны пережить ветер и ливень. По словам самого художника, ему нравятся полимеры, поскольку, независимо от того, сколько раз перерабатываешь пластик, он все равно остается пластиком. Сам же Халиль, переехав из Пакистана, где работал учителем рисования, в США, в какой-то момент ощутил себя человеком «низшего сорта». «Пластик не изменяется никогда, но почему меняемся мы в зависимости от того, в каком месте находимся? Мы меняем имена, религию, язык и даже чувства».

Тонко обыгрывает тему взаимодействия живой природы и неорганических веществ французский фотограф Ноэми Гудаль. Художница ловко играет с пространством, смешивая в своих произведениях природные ландшафты и элементы ленд-арта. Лишь приглядевшись, зритель обнаруживает, что воды живописного лесного ручья сделаны из полиэтилена, а плывущий в море айсберг представляет собой кусок пенопласта. Исследуя вторжение человека в окружающий мир, Гудаль создает альтернативные пространства, соединяющие красоту живой и рукотворной природы.

Гармоничную пару француженке составляет работа азербайджанской художницы Аиды Махмудовой «По дороге домой к морю» (2014). Аида, как и Ноэми, исследует тему постиндустриального ландшафта и вмешательства человека в тело природы. 17-метровое полотно исчерчено резкими линиями всех оттенков синего и белого. Издали возникает впечатление тревожного морского пейзажа, который пенится, грохочет, с неба льются потоки воды, закрывая зрителю перспективу. Смутными миражами вдалеке угадываются то ли горы, то ли облака. Коричневые пятна усиливают ощущение беспокойства. 

Выдвинутые на передний план голубые пластиковые кирпичики кажутся беспомощными корабликами, не способными выдержать обрушившийся на них удар стихии.

Румынский художник Мирсеа Кантор на протяжении нескольких лет собирал в парижских кафе пивные банки, используемые под пепельницы, чтобы в итоге сделать из них эффектную геометрическую инсталляцию, сияющую в лучах солнца. Выглядит как похвала человечеству, заботящемуся об экологии жизни.

Куда артистичнее работает с вторсырьем художница из Узбекистана Саера Муин. Человеческие фигуры, сложенные из холщовых мешков, сбившись в кружок, оплакивают трагическую судьбу Аральского моря. Бренность, тщета и нечеловеческая усталость – все сплелось в этой поэтичной работе.

Но самым ярким примером того, как можно посредством искусства поэтизировать экологическую тему и одновременно приносить пользу, выглядит привезенное из коллекции музея Помпиду видео Грэма Стивенса. Большое полиэтиленовое облако парит над землей, красиво струясь, наполняясь воздухом и на лету меняя форму, – завораживающее зрелище. Но в аннотации к фильму значится, что это не просто прекрасный арт-объект: искусственное облако способно пролить дождь над пустыней. 

Абстрактная и живая статистика

Британский абстракционист Пол Хаксли, прославившийся в 1970-е годы, в наши дни озабочен исследованием взаимодействия искусства и статистики. Стены зала, который художник оккупировал в палаццо Гарцони, испещрены разноцветными графиками: уровень смертности, уровень рождаемости, изменение уровня моря, сокращение популяции животных. Целые века эволюции зашифрованы в яркой геометричной композиции. 

«Мои нынешние картины – это абстракция, построенная на статистических данных, – рассказывает художник. – Красный цвет – род человеческий, голубой – количество фермерских животных, необходимых ему для пропитания, желтый – количество диких животных, которые вымирают. Посмотрите (Пол эмоционально указывает на истончающуюся желтую полоску. – БАКУ), за минувшие 2000 лет животных стало намного меньше. Благодаря им Земля выживала, а потом индустриальная революция всё испортила».

За сокращением популяций диких животных с грустью наблюдают обезьянки, оккупировавшие башню в стиле Jenga. Ее соорудила самая молодая участница выставки Стефани Куэйл с острова Мэн. Согласно правилам игры в дженга, участники достают блоки из основания конструкции и кладут их наверх, делая башню всё менее устойчивой. Участники игры в данном случае – все человечество. Мир живой природы шаток и непрочен, говорит художница. Поэтому самая мудрая и пожилая обезьяна вышла из игры, перебралась на мраморный подоконник палаццо и теперь печально наблюдает из-за оконной решетки за толпами венецианских туристов.