Арт-хаус «Дамир» в затерянной в горах Кавказа молоканской деревне Ивановке – это волшебный мир, созданный художником Вюсалей Агаразиевой и писателем Нигяр Рзаевой. В эту другую реальность можно сбежать, если в привычной стало грустно, тоскливо или просто скучно.

Синие горы. Желтые поля подсолнухов. Грузовички с разноцветными ульями – передвижные фабрики меда. Простор. Облака. Когда едешь от Баку к Исмаиллинскому району, кажется, что в мире очень мало людей. Въезжаем в Ивановку (странное чувство – ехали через Азербайджан, а оказались в архетипической русской деревне). Добротные дома за крепкими заборами. Вывески на воротах: «Мед», «Молоко», «Сметана». Стайка детей с рюкзаками на велосипедах возвращается домой из школы. Вслед за ними по улице бредет бычок. Вот и наш адрес – Прохладная, 61. Ворота гостеприимно и беспечно распахнуты, за ними виднеется утопающий в чайных розах выше человеческого роста оранжевый дом с большими окнами в синих рамах.

Во дворе умывальник, превращенный в арт-объект. Чуть подальше, там, где в деревенском хозяйстве подразумевается огород, – небольшая сцена. Дом гудит, словно тот самый растревоженный улей. Из него несутся жужжание разговоров, взрывы смеха, фортепианные аккорды. Вышедшая встретить нас Нигяр машет рукой – мол, не обращайте внимания, у нас тут вечно как в фильме «Высокая мода», кто-то приходит, уходит, отвлекает: «За три года, что живем в Ивановке, не было практически ни дня, чтобы мы находились одни».

Некоторые обладают замечательным талантом – притягивать к себе окружающих, как ядро атома притягивает электроны, легко и ярко жить среди людей, на виду. У Вюсали и Нигяр этот талант, очевидно, помножен надвое, кроме того, они придумали ему отличное применение.

Несколько лет назад Нигяр, политолог по образованию, писатель для души, работала начальником отдела в Baku Crystal Hall и там же в свободное время вела занятия для особенных детей. В проекте, который назывался «Ярадан» («Творец»), участники под чутким руководством Нигяр и волонтеров готовили перформансы, выступали с ними на разных столичных площадках. Однажды Нигяр с Вюсалей и подопечными были в летнем лагере в Исмаиллинском районе.

«И вот, – рассказывает Вюсаля, – проезжая через эти места, мы нашли свой дом». Только не этот – оранжевый, в зарослях чайных роз, а другой.

«Вот корсет моей прабабушки. Она родилась в Тбилиси, и когда ей исполнилось 15, к ней посватался французский жених. – Нигяр подводит нас к раме, в которой выставлен миниатюрный кружевной корсет цвета старой слоновой кости. – Родители говорили, что дочь еще маленькая, но француз настаивал, и свадьбу все же сыграли. На венчание жених выписал прабабушке из Парижа этот корсет, а он оказался ей велик, представляете? Мама его сохранила и потом передала мне».

Нигяр и Вюсаля проводят для нас экскурсию по арт-хаусу «Дамир».

Вот типичные стулья 1960-х, которые несколько ночей подряд хозяйки обшивали яркой тканью.

Уголок вдоль лестницы оформлен тканым фрагментом испанских обоев: поднимаясь с этажа на этаж, будто попадаешь в прохладу Альгамбры.

Издание Пушкина 1937 года, вышедшее к столетию со дня гибели. Тарелка из сервиза, заказанного нефтяным магнатом Мухтаровым для своей любимой Лизоньки на немецкой фарфоровой мануфактуре («Видите буквы «ЛМ»?»). Находки с блошиных рынков. Семейные реликвии. Карнизы из черенков лопат. Мозаика из побитой итальянской плитки (как-то раз девушки заехали в шоурум к знакомым, спросили, нет ли неликвида, и получили в дар «три машины» ценных тессер).

«А вот молоканский сундук – приобрели у местных. Сельчане шли его выбрасывать, мы сказали, что хотели бы купить. Они говорят: ну давайте продадим вам его».

Всё – подновленное, подкрашенное, отреставрированное, переосмысленное. И повсюду, помимо предметов быта, превращенных в объекты искусства, – картины, рисунки, художественные фотографии.

…В 2018 году Нигяр и Вюсаля приобрели участок земли на околице Ивановки. Здесь и решили построить дом мечты вдали от бакинской суеты – сами нарисовали, рассчитали, спроектировали. За три года возвели первое в Ивановке альпийское шале – открытое пространство со стеклянной стеной в два этажа.

К этому моменту в Ивановку уже перебрались их бакинские знакомые – диджей Мансур, который завел овец и козликов, стал делать мед, отдал детей в местную школу, топ-менеджер Джаваншир, бывший региональный директор иностранной компании, и стилист Заур.

Заур, который раньше жил и учился в Италии, построил здесь свой дом и сыроварню, где изготавливает сыры итальянских сортов. Джаваншир переехал в Ивановку в пандемию. Воспользовавшись преимуществом удаленной работы, во дворе своего дома с бассейном открыл кафе, где готовил еду в итальянском стиле, подавал помидоры с собственного огорода с домашним сыром качотта от Заура. Его история особенно вдохновила Нигяр с Вюсалей на переезд.

А когда дача-шале была обжита, появилась новая идея – создать в Ивановке арт-пространство. Чтобы не для жизни, а для творчества. И не для себя, а для всех, кто творит, придумывает, фантазирует.

Как это обычно бывает, вслед за идеей появилась и возможность ее воплотить. Всё на той же улице Прохладной хозяева продавали свой старый дом – добротное молоканское строение, с поющими деревянными полами, старомодными окошками в комнатах-светелках и просторной горницей. В старой части дом двухэтажный – летом семья перебиралась в прохладное полуподвальное помещение нижнего этажа. Зимой же здесь хранились запасы. Дом будто устал от долгой трудовой жизни и желал сменить обстановку, отдохнуть душой – если у дома есть душа…

И Вюсаля с Нигяр взяли его в новую жизнь. «Мы, конечно, авантюристки, всё делали абсолютно спонтанно, только потом начинали соображать».

Но всё получилось.

За полдня в арт-хаусе «Дамир» я испытываю некоторый когнитивный диссонанс. Знаю, что находимся примерно в 200 километрах от Баку, улицы Ивановки, по которым мы проезжали, были пустынны, но в дом все время откуда-то прибывают люди, разбредаются по комнатам. А наше интервью с хозяйками постоянно прерывается ремаркой «звонит телефон».

Вот пришла группа из двух десятков богемно одетых бакинцев. Шепотом спрашиваю у Нигяр, кто эти люди. Она отвечает, что лично их не знает, но это художники, участники выездного пленэра («Раньше в Ивановку заезжали за сметаной и бужениной, а теперь мы тоже стали точкой притяжения»).

Приходит «местная» москвичка Ольга, переехавшая в дом своей прабабушки, приносит сливовый пирог. Известный бакинский персонаж, повар Ягуб Зейналзаде, хитроумным способом раскатывает и печет в русской печи сложные слоеные лепешки.

Неожиданно приезжают хорошо знакомые нам художники Фарид Расулов и Орхан Гусейнов. Говорят, были неподалеку, решили заскочить. Оба – как и Вюсаля – участники Венецианской биеннале. Когда они вот так же спонтанно заехали в прошлый раз, их руки пригодились вешать занавески. Орхан, кроме того, поддержал идею хозяек с резидентской интернет-платформой, которая постепенно заработает. В увитый розами оранжевый дом могут приехать и пожить любые люди искусства. Чаще это художники, вот как Эльнара Насирли, которая занимается многими направлениями, от скульптуры до видео-арта. «Здесь она начала записывать звуки деревьев. Записала даже нашу алычу! Не знаю, как это происходит технически, но потом Эльнара превращает звуки в музыкальную композицию», – рассказывает Нигяр.

Дизайнер-модельер Фидан Садыг должна была закончить очередную коллекцию для Недели моды. Оставив все мирские хлопоты, приехала в «Дамир» на неделю, разобралась с идеями, создала эскизы. Пока заявки поступают по большей части от тех, кто знаком с Вюсалей и Нигяр, но в планах – через интернет-платформу принимать творческих людей не только из Азербайджана. Хотя первая иностранная гостья здесь уже побывала – это поэт и общественный деятель из Казахстана Анар Изден. Резиденты платят небольшую сумму, которая идет на содержание дома, а еще – и это непременное условие – в последний день пребывания проводят встречу с местными жителями.

Ивановка – деревня легендарная. В Российской империи в XVIII веке появилось религиозное движение молокан – христиан, следовавших канону, отличному от ортодоксального (слово «молокане», кстати, как нам здесь объяснили, происходит именно от «малого канона», а не от «молока»). При Николае I на последователей движения начались гонения, их отселяли на окраины империи. Группа крестьян из Тамбовской и Воронежской губерний под предводительством Ивана Першина добралась сюда, в предгорья Большого Кавказа. Здесь в 1847 году они и основали Ивановку.

Молокане жили обособленно, трудились, молились, не нарушали вековых устоев. В ХХ веке Ивановка стала преуспевающим колхозом, а благодаря особому отношению Гейдара Алиева смогла сохранить свой уникальный статус и в независимом Азербайджане. Наверное, нет азербайджанца, который не слышал бы об Ивановке – мол, заповедник русской жизни, – но пока не приедешь сюда и не увидишь своими глазами, не поймешь ее настоящей силы. Не увидишь, как незаметно она преображается в последние годы. Сначала шотландец Джон, женившийся на молоканке Тане, открыл тут гестхаус. В пандемию вернулся некогда уехавший в Америку местный Хасан, открыл на живописном горном обрыве на краю деревни атмосферную кофейню «Огайо». 

Подобным образом появляются и другие проекты. Помимо Вюсали, Нигяр, диджея Мансура, стилиста Заура, топ-менеджера Джаваншира сюда перебираются и другие уставшие от города бакинцы. Патриархальная деревня, столкнувшаяся в XXI веке с теми же проблемами, что и любая другая деревня, адаптируется к новому времени и демонстрирует парадоксальную, на первый взгляд, толерантность. Хотя на самом деле толерантность заложена в самой истории молокан, иначе чем еще объяснить сам факт ее почти 200-летнего существования в сердце Азербайджана?

«Здесь есть какая-то дистанция между людьми, в хорошем смысле, – говорит Нигяр. – Молокане строгих нравов, но при этом демократичные: если в азербайджанском селе в шортах по улице не пройдешь, то здесь к этому нормально относятся. 

Мне нравится наблюдать, как каждое воскресенье, надев накрахмаленные косыночки и фартучки, женщины идут в молельный дом. Чужих здесь принимают, если те приходят с уважением. Чтобы нас приняли, потребовалось три года. И немало дел».

Когда работы в «Дамире» были закончены, как полагается, устроили презентацию. Приехали бакинские друзья. Местных не было. А вот недавно бакинское Пространство современного искусства YARAT проводило пятидневное мероприятие – с выставкой, мастер-классами по живописи для детей и взрослых, так, по словам Вюсали, им с Нигяр даже не сразу удалось зайти в собственный двор, в который каким-то образом уместилось больше 800 человек – не только из Ивановки, но и из близлежащих сел. И когда девушек на улицах начали останавливать незнакомые люди и спрашивать, когда будет что-нибудь еще, они поняли: их, кажется, приняли.

Дождливыми вечерами в «Дамире» проходят встречи книжного клуба. В последний раз, например, говорили про «Маленького принца» – до этого случайно в разговоре выяснилось, что никто из «читающей молодежи» не знает сказку Сент-Экзюпери, хотя все читали «Пятьдесят оттенков серого».

«Молодым здесь скучно – никаких активностей. Поэтому мы очень хотим их задействовать, – говорит Нигяр. – Когда приезжают интересные люди, они подключаются – не сразу, зато полностью. Чувствуют здесь другой вайб. Пока к нам ходит человек 20, но мы будем продолжать – кино показывать, обсуждения устраивать. А еще у нас есть инициатива издавать вместе с жителями Ивановки журнал. Для этого нужно хорошо подготовиться, пригласить профессионалов, чтобы рассказали, как делать репортажи, как писать».

«Нам хотелось бы больше связать «Дамир» с местом, – добавляет Вюсаля. – Мы сейчас начинаем собирать новые интересные факты. Надеемся, теперь, когда молокане стали относиться к нам с большим теплом, они будут нам в этом помогать».

…Самое тихое место в доме – прохладный нижний этаж. Здесь можно взять книгу из библиотеки и спрятаться с ней в гамаке. Мне попалась «Когда меня не будет», ее несколько лет назад написали и нарисовали дети из проекта «Ярадан». Каждый отвечал для себя на вынесенный в заглавие вопрос (который только на первый взгляд кажется мрачным, на самом деле это очень оптимистичное чтение про любовь к жизни). Есть в книге ответы самих Нигяр Р. и Вюсали А.

Нигяр: «Когда меня не будет, мой отголосок будет исходить из чудесного будущего, которое создадут наши дети. Они сделают меня счастливой памятью в той жизни, которую будут с любовью проживать и творить».

Вюсаля: «Пройдя мимо грустных и веселых людей, я поднимусь к небесам и, находясь среди безумно красивых ватных облаков, буду смотреть на вас. Скажу шутя: «Ведите себя хорошо». На самом деле я вас буду оберегать, потому что вы есть и будете я… Просто надо делать, любить, жить, творить! Надо, может, и без этих слов. Жить, жить, жить, на самом деле жить!»