Фестиваль Мстислава Ростроповича: снова с нами
Камерный оркестр Мюнхенской филармонии. Дирижер – Лоренц Настурика-Гершовичи. Фото: Александр Куров. Фонд Ростроповича

В Москве прошел XII Международный фестиваль Мстислава Ростроповича. В названии нет слова «имени» – это фестиваль великого музыканта, будто собранный им самим: за качество и стиль отвечает дочь маэстро Ольга Ростропович, и сформированные ею программы безусловно соответствуют представлению Мстислава Леопольдовича о том, что такое музыка высокого класса. Дирекция сумела привезти артистов из Мюнхена и Кельна, Буэнос-Айреса и Парижа, и московская публика заполняла все возможные места в концертном зале «Зарядье», чтобы их послушать.

На открытии фестиваля играл Камерный оркестр Мюнхенской филармонии, ведомый Лоренцем Настурика-Гершовичи. Событием стал и сам оркестр, и приглашенный солист Даниэль Мюллер-Шотт, выдающийся немецкий виолончелист, в юности год проучившийся у Ростроповича и вспоминающий эти уроки как чрезвычайно важную часть своей жизни. Первый концерт Гайдна для виолончели с оркестром – испытание даже для супервиртуозов: так быстро меняются настроения, так сложна техника. Музыка середины XVIII века трактовалась Мюллером-Шоттом как современная интеллектуальная игра, путешествие разума, некий квест, в котором каждый поворот выглядит совершенно неожиданным. Без виолончелиста оркестр сыграл «Смерть и девушку» Шуберта–Малера (в начале XIX века Шуберт написал струнный квартет, в конце того же столетия Малер решил сделать оркестровку) – и тут стала видна разница во вкусах и темпераментах худрука оркестра и Мюллера-Шотта: оркестр вложил столько энергии в очень известную вещь, что публика стала чуть ли не подпрыгивать в своих креслах. Лоренц Настурика-Гершовичи, скрипач-виртуоз, возглавляющий этот оркестр почти 20 лет (а до того сделавший блестящую карьеру в Хельсинки и Берлине), притушил размышление о смирении, присутствующее в сочинении Шуберта–Малера, и «Смерть и девушка» прорезала пространство, мчалась, торжествовала и не желала соглашаться с тем, что все конечно. Овация, выданная московским залом приплясывавшему на месте и нежно обнимавшему свою скрипку Страдивари мэтру, была, должно быть, слышна и в Кремле.

Карлос Буоно. Фото: Александр Куров. Фонд Ростроповича

Еще одним важным событием фестиваля стал концерт группы «Карлос Буоно и ансамбль», где в качестве поддержки выступил... Государственный академический Большой симфонический оркестр имени Чайковского – федосеевский оркестр! Девять аргентинцев, специализирующихся на исполнении танго, пролетели полмира ради этого вечера – а московские академики, разместившиеся чуть позади героев дня огромной когортой, призванной поддержать мощь звука, с удовольствием сделали это, выписывая с помощью своих классических инструментов все завитушки когда-то простонародной пляски. Танго, как известно, пришло из самых низов – это был танец моряков, портовых рабочих и их мимолетных подруг, потом вдруг завоевавший высший свет, – и в этом концерте состоялся отчетливый диалог двух традиций. Аргентинцы во главе с Карлосом Буоно (перешагнувший в девятый десяток лет харизматичный мужчина, осторожно шагающий по сцене, но в музыке со своим бандонеоном выглядящий совершеннейшим мальчишкой – озорным, отважным и безоглядным) напоминали о корнях танго – и картинки «Зимы в Буэнос-Айресе» прямо рисовали прячущихся от ветра непутевых девчонок, а «Ревность» отсылала к жестоким романсам. Московский же оркестр шлифовал звук, облагораживал его и представлял танго, которое могут танцевать леди и джентльмены – ну если вдруг влюбятся, конечно. В совместной работе аргентинских и московских музыкантов возникала удивительно объемная, совершенно захватывающая музыкальная картина.

Выступление группы «Карлос Буоно и ансамбль». Фото: Александр Куров. Фонд Ростроповича

Немалый вклад в фестиваль внесли и артисты, связанные с Азербайджаном (что естественно, ведь, как известно, Мстислав Ростропович родился в Баку, и его любят и помнят в городе). Одним из самых любопытных вечеров стал вечер Маттиаса Герне и Александра Канторова: немецкий баритон и французский пианист исполнили цикл песен Шуберта – от «Скитальца» до «Милой звезды». Ученик знаменитого азербайджанского педагога Рены Шерешевской, два года назад получивший Гран-при на конкурсе Чайковского, Александр Канторов не был просто аккомпаниатором для певца – это был совместный спектакль. Песни выстраивались в программе по строгому режиссерскому принципу – и весь вечер шел напряженный диалог между голосом и роялем, они будто убеждали в чем-то друг друга и находили общий язык. И конечно, одним из важнейших событий стал совместный концерт Государственного академического симфонического оркестра имени Светланова и Готье Капюсона.

Маттиас Герне и Александр Канторов. Фото: Александр Куров. Фонд Ростроповича

За пульт светлановского оркестра встал Фуад Ибрагимов – и острый, экспрессивый жест маэстро оказался как нельзя кстати для открывавшей программу «Праздничной увертюры» Шостаковича. Написанная в 1954 году всего за три дня по срочному заказу Большого театра, шестиминутная композиция полна настоящего ликования – и ведомый Ибрагимовым оркестр исполнил ее с азартом. Дальше наступило время экзамена: Первый концерт Шостаковича для виолончели с оркестром в истории мировой музыки числится одной из самых сложных вещей по взаимодействию солиста и оркестра. Солисту композитором предложены чрезвычайно виртуозные пассажи (концерт был написан специально для Ростроповича), а оркестру – музыкальный текст, не соглашающийся быть просто аккомпанементом. Французская звезда Готье Капюсон превратил концерт в виолончельный мастер-класс: можно было расслышать, как крохотные приемы слагаются в грандиозную музыку, а Фуад Ибрагимов с оркестром разговаривал с ним на равных.

Фестиваль, все концерты которого проходили в большом и торжественном зале «Зарядья» (полторы тысячи мест), последний из них «Зарядью» не отдал – программа «Неизвестный Шостакович» была сыграна в Центре оперного пения Галины Вишневской. Уютный театр, вмещающий лишь три сотни зрителей, придавал «домашнюю» интонацию финалу фестиваля. 11 декабря – день памяти великой оперной певицы и жены великого музыканта, и ее центр собрал самых преданных поклонников, на спектакле вспоминавших легендарную пару. Режиссер Михаил Полищук, поставивший в Центре спектакль по двум незавершенным операм Шостаковича («Игроки» и «Большая молния»), запустил на экран кинохронику, где композитор, а также Вишневская и Ростропович раскланивались на концертах – и в этом не было никакого пафоса, лишь теплота воспоминания.

Дирижер Фуад Ибрагимов. Фото: Александр Куров. Фонд Ростроповича

«Игроков» Шостакович начал сочинять в начале войны, взяв за основу сюжета гоголевскую пьесу, и вел его тогда максималистский замысел – композитор хотел сочинить оперу, не выкидывая ни одного слова из гоголевского текста. Сочинение забуксовало к концу 1942 года, и вовсе остановилось еще через год – полное «озвучивание» классического текста оказалось невозможным. А «Большая молния» была начата десятилетием раньше – но тут композитора подвел современный либреттист. Поэт Николай Асеев представил историю о неком отеле в капиталистической стране, где ждут советскую делегацию – предполагалась галерея характеров «их» и «наших» людей, сравнение персонажей – но Шостаковича качество текста не вдохновило. В результате написанные фрагменты и «Игроков», и «Большой молнии» остались в архиве композитора.

Лишь в конце семидесятых их разыскал и впервые исполнил с оркестром Георгий Рождественский. Центр оперного пения Галины Вишневской впервые показал композицию из этих фрагментов в 2006 году в Амстердаме, затем был один показ в Париже и один в московском зале имени Чайковского – более десяти лет назад. Таким образом, фестиваль подарил меломанам возможность услышать крайне редко исполняемые вещи – и это тоже было приношение Мстиславу Леопольдовичу и Галине Павловне, всегда живо интересовавшимся редкой, заново открытой музыкой. В небольших ролях «Игроков» и «Большой молнии» в этот вечер можно было услышать солиста московской «Новой оперы» Михаила Новикова, солистов Государственной академической симфонической капеллы России Максима Сажина и Руслана Розыева, солиста театра «Геликон-опера» Константина Бржинского и еще нескольких молодых певцов. Вел оркестр внимательный и отлично чувствующий Шостаковича Ярослав Ткаленко.

То, что фестиваль Ростроповича проходил в этом году в декабре, – издержки общей ситуации. Обычно он начинается 27 марта, в день рождения музыканта. Можно лишь надеяться, что в дальнейшем все войдет в обычный график. Но важно, что Ольга Ростропович и ее команда все же решили провести фестиваль: он показал, как нужна сейчас великая музыка людям.

Сцены из оперы «Игроки». Фото: Александр Куров. Фонд Ростроповича
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»